Белогорская крепость - Наталия Иосифовна Ильина

Детали. Домик знаменитого покойника является необходимой деталью рекомендуемого нами стандартного фасона путевого очерка. Выкраивается эта деталь таким образом.

«В Голландии мы посетили домик, в котором жил Рембрандт» (в Америке — домик Марка Твена, в Англии — Шекспира, в Норвегии — Амундсена и т. д.). Если в стране по сохранилось домика, смело пришивайте могилу знаменитого покойника.

Следует дать краткие сведения о великом усопшем, опять-таки подходя к материалу с детской свежестью и уверенностью в такой же детской неосведомленности потребителя. Для экономии заграничного материала можно прибегать к Большой Советской Энциклопедии. Перечень произведений великого покойника не следует давать сухим перечислением, а нужно разнообразить отделкой. В виде отделки хороши лирические размышления в домике: «За этим письменным столом, грубо сколоченным из деревянных досок, были написаны такие всемирно известные произведения, как…» (сюда и вшивается перечисление).

Обед с тостами у богачей также является необходимой деталью путевого очерка.

Здесь следует дать описание вин. Показать два типа богачей: богач циничный и богач наивно заблуждающийся. Богач циничный задает разные гнусные вопросы, но вы ловко парируете удары. Рекомендуем следующий морально-этический момент: цитируйте ответы не лично ваши, а вашего спутника Кукина. Выигрывается следующее: а) в глазах читателя вы предстаете скромным человеком и б) Кукин не забудет услуги и в своих «путевых заметках» процитирует ваши острые ответы. Наивный богач в начале обеда глядит мрачно и подозрительно, но к концу обеда оттаивает и бросается вам (или Кукину) в объятия со словами: «А вы, оказывается, люди как люди! Две руки, две ноги… А я-то думал!» Эпизод с богачом наивно заблуждающимся следует закончить так: «Покидая обед, мы чувствовали, что приобрели еще одного друга».

Следует подчеркнуть хорошие манеры ваши и Кукина. Например:

«Мы сидели в гостиной, дожидаясь хозяйки дома. Когда эта старушка вошла, мы оба, не сговариваясь, повинуясь какому-то внутреннему голосу, который был сильнее разума, не остались сидеть, а вскочили на ноги…»

Отделка. Отделывайте заграничную ткань таким образом:

«Там и сям назойливо мелькали рекламы кока-колы и жевательной резинки».

Эта отделка годится для любой американской и западноевропейской ткани.

Рекомендуем отделку, пришивающуюся к началу. Хороша тем, что позволяет показать вашу образованность. Пример:

«Завидев берега Англии, мы с Кукиным оживленно заговорили, вспоминая произведения Шекспира и Голсуорси…»

(Завидев берега Франции, вспоминайте Бальзака и Барбюса; берега Дании — Андерсена и Андерсена-Нексе; берега Италии — Данте и т. п.)

Следующая отделка хороша для концовки:

«Много интересного довелось нам повидать, но наиболее сильное впечатление произвели на нас люди».

Очень рекомендуем быть осторожным в выборе отделок и ни в коем случае их не перепутать. Известен случай, когда автор, украшая шотландскую ткань лирической отделкой собственных размышлений, написал примерно так:

«Бродя по сильно холмистой местности Шотландии, я вспомнил об одном страшном изобретении, здесь родившемся, — о… гильотине…»

Это тот случай, когда французскую ткань ошибочно пришили к шотландскому материалу. Следует всемерно этого избегать.

Рюши, оборки и другая необязательная отделка.

Основное выполнено. Стандартный фасон можно носить с оборками и другими украшениями, а можно — без. В число необязательных, но желательных украшений входят: 1) лирический момент с привлечением ребенка и 2) местная легенда.

«Восьмилетний Иоганнес (Джонни, Джованни, Жано) восторженно глядел на нас своими блестящими глазенками. Мальчуган каждое утро вертелся в подъезде отеля, чтобы нас встретить. Вместо приветствия он произносил единственное знакомое ему русское слово: «футбол». Кукин со свойственным ему остроумием так и прозвал нашего маленького друга. Когда мы не видели его у подъезда, мы беспокоились: «Куда это задевался наш маленький Футбол?» Однажды Футбольчик застенчиво протянул свою крошечную, перепачканную дешевым джемом («джем» — варенье) ручонку к моей блестящей авторучке. Я тут же подарил ручку ребенку. Малютка не пожелал остаться в долгу. Он достал из своих рваных, заплатанных штанишек свое единственное сокровище — щепку с нарисованными углем глазами, носом и ртом, заменявшую ему куклу, и протянул ее мне… И сейчас, когда я пишу эти строки, передо мной лежит импровизированная кукла, напоминая о солнечной Италии и ее прекрасных детях» (или «о туманной Англии и ее прекрасных детях»).

Очень украшает фасон и местная легенда. Можно шить таким образом:

«Старик Нильс рассказал нам, что однажды в этом фьорде утопилась прелестная девушка по имени Грета, которой изменил ее жених, увлекшись богатой женщиной из замка в горах. С тех пор каждое утро над фьордом поднимается белый столб тумана, принимающий очертания юной утопленницы. Но затем туман рассеивается в лучах скупого утреннего солнца…»

Опытные закройщики умеют такой оборкой ловко закончить произведение. Концовку можно пришить или к маленькому Иоганнесу, или к утопленнице. Например:

«Как рассеивается туман над фьордом (вариант: Темзой, Сеной), так и в результате туристских поездок рассеивается туман, отгораживающий наши страны».

Работа закончена. Берите утюг, разглаживайте складки и морщинки, а затем смело продавайте в ателье. Ввиду того что по этому стандартному фасону скроено и сшито много опубликованных очерков, ясно, что фасон этот проверен и моден.

1956

ЛЮБОВЬ И КОЛБЫ

Какое блаженство она могла бы дать любимому — как властительница, подчиняющая себе и творящая страсть, как любовница, а не только как ласковая подруга, какою она знала себя до сих пор.

Однажды он поманил ее рукой, а когда она подошла, нагнул к себе ее голову и шепотом спросил:

— Скажите, когда я обнимал вас, вы чувствовали меня как мужчину?

Из романа К. Львовой «Елена»

Глава первая

В ЛАБОРАТОРИИ

В морозном воздухе печально и тонко пахло мимозами. Прохожий с лицом цвета кофе судорожно задрожал при виде Елены. Ее легкую фигуру красивыми складками облегала модная и недешевая шуба из цигейки. Справившись с внезапно подступившим волнением, прохожий побрел дальше, буднично размахивая букетом. Все теперь казалось ему будничным: и мимоза, и портфель, и жена, и дети.

В лаборатории светились бунзеновские горелки. Шумели моторы, насосы и студенты. Изящная, мальчишески стройная лаборантка подкрашивала губы, одновременно подливая щелочный раствор в колбочку со смолой.

Елена прикоснулась к элегантному, стройных линий, похожему на готический храм осмометру. Им измерялся молекулярный вес высокомолекулярных соединений. Вчера Елена испытывала гигроскопичность нежной мембраны. Сегодня работала с изящным осмометром. Елена все умела. Она была на все руки.

Вошел высокий и стройный молодой человек с волнующей наружностью, по фамилии Решетов. Он тоже все умел и тоже был на все руки.

Встреча героев состоялась.

Глава вторая

ЕЛЕНА ЗА РАБОТОЙ

Она подливала в капилляры жидкость. Он тоже не бездельничал, а помешивал фарфоровым шпателем белые хлопья полимера. Краем глаза Елена видела его мужественную