Белогорская крепость - Наталия Иосифовна Ильина

вообразите, если бы скучные абзацы пели, фальшивое объяснение в любви декламировали бы под музыку и на страницах книги возникали бы подсвеченные картинки… Тогда бы что? А тогда бы, я полагаю, число плохих романов росло бы не по дням, а по часам…

Фильмы, о которых шла здесь речь, реальны, они существуют, идут на экранах. Но к чему называть их? Увы, не так уж мало еще у нас фильмов, которые сделаны по плохим сценариям. Было бы несправедливо, мне кажется, восхищаясь блестящей адвокатской работой одних режиссеров и операторов, называть их, а о других, проделавших не менее трудную работу, умалчивать.

1968

2. К МЕТОДОЛОГИИ РЕЦЕПТУРНОГО ЖАНРА

«Заканчивай эту пьянку или погибнешь под забором. Никто тебе не поможет, если сам себе не поможешь!» — говорит в фильме «Опекун» непьющий капитан парохода, обращаясь к человеку сильно пьющему. Слова эти прибережены для финала, лицо капитана показано крупным планом — совет обращен и к зрителям. Из этого фильма зритель узнает, что честный труд приносит радость, а лодырничество и поиски легких путей ведут к беде. Чтобы быть счастливым, надо не пить и честно трудиться — вот, пожалуй, тот основной рецепт, который предлагает зрителю фильм. В аннотации к данной кинокартине это, впрочем, названо не рецептом, а идейно-художественной концепцией: «Зритель… сделает верные выводы из идейно-художественной концепции этой светлой и жизнеутверждающей комедии».

Аналогичную идейно-художественную концепцию мы находим и в фильме «Меж высоких хлебов». В аннотации сказано, что «борьба с алкоголизмом» — одна из основных проблем этого произведения. Общность концепций, а также тот факт, что авторы фильмов работают в одном и том же жанре, позволяет рассмотреть в одной статье и под углом одной и той же методологической проблемы обе картины.

…Иллюстрированию концепции о вреде пьянства в фильме «Меж высоких хлебов» служат как действующие лица, так и ситуации. Центральная фигура произведения — немолодой колхозный конюх Стручок. Этот добряк и умелец всем бы хорош, но слаб. Ему подносят, а отказаться он не в силах. Другой бы выпил, поболтал с друзьями, может, спел бы и пошел домой спать. Не таков Стручок. То он в нетрезвом виде спускает пруд, то — в этом же виде — теряет колхозные подшипники. Каждая его выпивка приносит бедствия и ему и окружающим. Это и понятно. Если бы выпивки героя скверно не кончались, концепцию о вреде алкоголя нельзя было бы продемонстрировать с такой отчетливостью.

Остальных действующих лиц следует разбить на две группы: одна группа убеждает Стручка не пить, другая склоняет его к пьянству. Вторая группа не однородна. Ее будет правильно разделить на две подгруппы. В одну из них входят: вдова Тодоска, дед Максим, инженер Дима и молодой Стручок (сын героя). Стручок сделал Тодоске оконные рамы, а деду Максиму — печь, денег за труд не берет (Стручок бессребреник), и те ставят на стол угощение. Инженер Дима предлагает Стручку попробовать арабский коньяк — подарок Диминых друзей. Что касается проживающего в городе сына, то он предлагает отцу выпить «за встречу». Но Стручок уже спустил пруд (после выпивки у Тодоски), уже потерял подшипники (после Диминого коньяка), уже был осужден общественностью на колхозном собрании и на уговоры сына не поддается. Роль сына — строго служебная. Он появляется на экране ненадолго и в основном для того, чтобы предложить отцу выпить, а затем исчезает бесследно.

Эту подгруппу можно назвать так: искусители, не ведающие, что творят. Как не выпить за встречу? Как не отблагодарить за труд угощением? И так далее. Кажущуюся невинность этих привычных взглядов и разоблачают авторы фильма, демонстрируя на примере Стручка губительность каждой выпивки.

Вторая подгруппа искусителей — кладовщик Фомин, пожарник и дед Матвей. Эти-то ведают, что творят. Их задача в фильме, однако, не сводится лишь к тому, чтобы склонять Стручка к пьянству. Этих троих можно назвать также персонажами демонстрационными. С их помощью зрителю демонстрируют: пьянство ведет к лодырничеству (все трое манкируют своими обязанностями) и к воровству (все трое браконьеры).

Двум подгруппам искусителей противостоит группа, стоящая на твердых антиалкогольных позициях. Это вдова Одарка и председатель колхоза Конопля. Казалось бы, группа немногочисленная. Но зато чрезвычайно представительная. Во время центрального эпизода фильма выясняется: эту группу поддерживает все женское население села. На колхозном собрании (товарищеский суд над Стручком) темпераментно выступающие женщины говорят о своем непримиримом отношении к алкоголю и даже намечают меры борьбы с пьянством… Кто-то предлагает гнать продавщицу Мотрю, торгующую водкой как в магазине, так и на дому, а кто-то идет еще дальше, предлагая спалить сельскую чайную.

Итак, главные и эпизодические персонажи группируются вокруг Стручка: одни его спаивают без злого умысла, другие — со злым умыслом, а третьи борются за Стручка и за всеобщую трезвость. Но вот остались в стороне, никак не высказывая своего отношения к спиртному, юная Олеся (дочь Одарки) и ее жених Иван. Чем оправдано их присутствие?

А дело в том, что перед нами не плакат, объявляющий пьянству бой, и не рекомендации врача. Справедливая мысль, что неумеренное потребление алкоголя ведет к печальным последствиям, а также советы, как с этим злом бороться, доведены до масс в более развлекательной форме, а именно — с помощью кинофильма. Вспомним: художественными произведениями мы называем такие, где ситуации возникают из характеров действующих лиц и сюжетной логики. Если же в произведении характеров нет, сюжетной логики тоже, а ситуации возникают лишь для иллюстрации определенных положений, то такие произведения, видимо, следует отнести к какому-то особому жанру. К какому же? Назовем его жанром рецептурным.

Зритель, к примеру, никак бы не уловил, чем отличаются друг от друга Одарка и Тодоска, если б не их отношение к алкоголю. Обе они средних лет, обе приятной наружности, обеим мил Стручок, но одна потакает его слабости, ставя на стол спиртное, а другая — нет. В этом и разница. Но налицо все-таки фильм, а не что-либо другое, и соблюсти тут точное арифметическое деление персонажей на группы и подгруппы в зависимости от их взглядов на спиртное невозможно. Для оживления обстановки рецептурный жанр допускает и некоторые отступления. И вот появляются Олеся и Иван, а также мелькнувшая в конце фильма блондинка, стоящие в стороне от общей антиалкогольной направленности произведения. На этой блондинке женится Дима, а Иван — на Олесе. Кто тут женится на ком, впрочем, несущественно — Иван на блондинке, а Дима на Олесе или наоборот. Вот Стручок, к примеру, не может жениться на Тодоске, а только на Одарке: Тодоска относится к алкоголю недостаточно принципиально. Что касается молодых, то они выпадают из магистрали произведения, поэтому