Я - начальник, ты - дурак - Александр Щелоков

Возвращались в Будапешт с дивизионных учений, которые проходили на хаймащкерских пустошах между городами Веспремом и Секешфехерваром. На озере Веленце — этаком маленьком Балатоне неподалеку от венгерской столицы у летнего кафе сделали остановку. Загнали машину на стоянку и прошли в светлый павильон. Здесь было тихо и пусто. Основная часть посетителей озера занимала места под пестрыми зонтиками на берегу.

С нами, журналистами, ехал начальник оркестровой службы Южной группы войск подполковник Пинчук. Прекрасный музыкант и дирижер, он окончил консерваторию, хотя внешний вид его об этом ничем не свидетельствовал: все мы были в пропыленной полевой форме, хранившей на спинах и под мышками следы соли.

На небольшой эстраде стоял закрытый концертный рояль.

Мы заказали пиво, а когда к столу подошел мэтр — крупный краснощекий венгр со зверскими, лихо закрученными вверх усами, Пинчук спросил у него разрешения сесть за рояль.

Небольшая эстрада в популярном кафе на берегу курортного озера, несомненно видела немало знаменитостей и не для советских пропыленных офицеров предназначался дорогой рояль. Поэтому просьба Пинчука у хозяина восторга не вызвала. Однако традиционная венгерская вежливость — удвариашшаг — не позволила отказать гостю в просьбе. Однако по физиономии хозяина было видно, что такая уступка удовольствия ему не доставила и скрывать это он не собирался.

Пинчук прошел к роялю, открыл крышку. Легко прошелся по клавишам, проверяя настройку. Потом вдруг вскинул руки и бросил их вниз.

Та-та-тата-там! -грянул рояль во всю свою концертную мощь.

Пинчук играл одну из венгерских рапсодий Листа. Играл вдохновенно, красиво. Даже у нас пробежал и мурашки по спинам.

Обалдевший мэтр стоял у нашего стола и изумленно таращил глаза. Уже через несколько минут, оставив места под зонтиками, в павильон стала стекаться публика. Мужчины в лавках, дамы в бикини. Кто подошел первым, успел попасть в зал, остальным пришлось толпиться у входа — вместить все павильончик не мог.

А на эстраде сидел советский офицер, серый армеец в затянутой поясом гимнастерке, с портупеей, пропущенной под зеленый выцветший полевой погон, и рояль под его пальцами гремел, заполняя пространство звуками, столь близкими венгерской душе.

Когда Пинчук кончил, аплодисменты раздались дружные и абсолютно искренние. Звучали возгласы одобрения. Кто-то крикнул «Браво!». Кто-то потребовал «Бис!»