Эмоциональный интеллект для детей и родителей. Учимся понимать и проявлять эмоции, управлять ими - Виктория Александровна Шиманская

дерева – магические объекты, Игдрассили, ведьмины домики, белкины жилища… Все это очень ценные и адекватные этапы развития игры. Свободная смысловая игра – основа всей деятельности ребенка, и это ему только на пользу.

Конечно, годам к трем у ребенка добавится и интерес к другим детям, и желание установить более четкие правила – это третий пласт игры. Игра по правилам – это «высший игровой пилотаж», ребенок двух-трех лет если и может его освоить, то вряд ли будет им живо интересоваться. Зато третий пласт игры включается, когда взрослый пытается научить ребенка какому-нибудь полезному навыку. Здесь отлично работает система условных рефлексов. Например:

Я бросил мячик, мне похлопали. Всякий раз, когда я бросаю мячик, мне хлопают. Если я хочу, чтобы мне захлопали, – надо бросить мячик.

Когда мы собираем машинки в коробку, мама приговаривает вот этот стишок. Каждый раз она так делает. Вот она говорит стишок, значит, я буду собирать машинки. Мама рада – значит, я правильно понял условия игры. Я молодец.

Самое главное о третьем уровне игры: она остается игрой, с правом на ошибку, на возможность действовать в своем темпе или отказаться от участия. Задача взрослого – сделать так, чтобы игра не уходила из вашей повседневности.

 Скептик:

– Куда же игра уйдет, если вот они, игрушки, вот природа, улица, вот я, все время к услугам моего тоддлера?

Настоящая игра – как застывающая на воздухе полимерная глина. Пока материал мягкий, податливый, легкий, теплый в наших руках – мы играем, придаем ему любую форму, поворачиваем так и эдак, смешиваем цвета и формы. Но если игру не разминать, не разогревать, она застывает, становится жесткой и ломкой. Точно так же то, что мы считали игровой деятельностью, может в один момент закостенеть, застыть и утратить свою пластичность. Теперь это уже не игра, а просто статуэтка.

Например, малыш сидит за столом и стучит ладошкой по столу. Вы начинаете стучать вместе с ним, наговаривая какие-нибудь стихи или потешки, в определенный момент совершая какой-то неожиданный жест или издавая звук. Малыш смеется, разгадывает вашу игру, старается подгадать. Но вот ему не удается разгадать ваш замысел, он делает что-то невпопад. Вы берете его ручки и пытаетесь повторить ими действие, которое придумали или вычитали в книге. Или вы хотите, чтобы малыш сделал именно так, как полагается по умной «развивающей» книге, если он начинает смеяться или делать не так, поправляете его… вот игра и закостенела. В следующий момент она сломается.

 ЧТОБЫ ИГРА ОСТАВАЛАСЬ ИГРОЙ, НУЖНО ЗАБЫТЬ О ПРЕДПИСАНИЯХ, ЗАУЧЕННЫХ ДЕЙСТВИЯХ, О КАТЕГОРИЯХ ПРАВИЛЬНОГО И НЕПРАВИЛЬНОГО. В ИГРЕ НЕТ ВЕРНОГО И ОШИБОЧНОГО, ЕСТЬ РАЗНОЕ, И В ЭТОМ ЕЕ ОСНОВНАЯ ЦЕННОСТЬ.

Если нет неправильного варианта, значит, есть много путей и трактовок. Возможность тысячу раз переиграть один и тот же сценарий, попробовать еще раз, сыграть иначе, сыграть наоборот, снова без рисков для себя перепугаться, порадоваться, удивиться, рассердиться. Перелепим, перестроим, перепридумаем, если что.

Игра – безопасна. Малыш должен осознавать, что он ничем не рискует. Настоящей беды, настоящей обиды, настоящих неприятностей в игре не может быть. Именно поэтому игра – это самый мягкий способ развить свои эмоции и навыки.

Игра – это интересно. Поэтому и не может быть никакой игры по принуждению: пока ребенок вовлечен, игра живет, а как только он утратит интерес – эта игра угаснет, станет застывшей формой, а ей на смену придет новая.

А еще игра – это не про результат. Если мы в игре учимся собирать деревянные яблочки в корзину или попадать молотком по костяным гвоздикам – нам в общем-то все равно, сколько яблочек осталось лежать на полу и все ли гвоздики получилось забить. Нам интересно делать. В самом процессе игры есть и интерес, и смысл, и награда. Это не всегда легко принять: мы привыкли к тому, что наш мир дискретен, в нем есть конечные точки, финишные ленточки, до которых надо добежать, и даты, после которых мы получим наши зарплаты или игровые бонусы. Но позвольте существовать и другому формату, где итог не важен, где кайф – в самой игре. Спойлер: вот он, секрет той самой учебной и профессиональной мотивации, над которой бьются коучи и психологи, когда к ним приходят грустные и отчужденные взрослые.

Игра – разнообразна. Вчера мы бросали мяч так, а сегодня будем бросать иначе. Целую неделю размазывали варенье по тарелке, рисуя на нем забавные рожицы, а теперь будем капать варенье на стол и смотреть, что получится (о ужас, как же все это отмыть – но все это за кадром, за кадром, пусть малыш не почувствует, что его игра – преступление против порядка). Полезно играть с разных позиций: вот ты стоял, а вокруг тебя бегала мама, а теперь мама постоит, а ты побегаешь вокруг. Вот ты повар, который варит суп, а вот ты мишка, который ест суп, а вот ты вообще грузовик, который привез овощи для супа. Это не значит, что нельзя строить и разыгрывать одно и то же по проверенному сценарию: в игре вообще очень мало «нельзя». Если сам ребенок «залип» на конкретном ритуале и игровом сюжете, позвольте его исчерпать, повторяя день за днем, – но не забывайте предлагать что-то новое.

Игра хороша, когда вы идете за ребенком. Именно ребенок – автор, сценарист и главный режиссер в игре. Если прямо сейчас он чем-то занят, совершает какое-то действие – не спешите помогать советом или показывать, как на самом деле надо клеить домик или лепить куличики. Позвольте ему самому найти удобный способ, будьте продюсером, а не автором игры.

 Скептик:

– Все хорошо, только я терпеть не могу играть. Все эти кривляния и сюсюканья меня совершенно не вдохновляют. Как быть? Можно ли не играть с ребенком так?

Да, часто приходится слышать от взрослых, что они не любят играть. А потом слышишь, как человек роскошно острит, как вдохновенно придумывает себе планы и занятия, видишь, как он ловко сортирует пуговицы и переставляет кастрюли, чтобы было удобно, – и понимаешь, что это на самом деле великий игрок. Беда в том, что мы почему-то разделяем игру на два понятия – игру с ребенком и игру как собственный способ воспринимать мир.

Ребенку не нужна какая-то особенная игра, особенная искусственная интонация. Он играет примерно так же, как и мы: наблюдает, сравнивает,