Частные предприятия в Китае: политика и экономика. Ретроспективный анализ развития в 1980-2010-е годы - Андрей Павлович Кудин

Весьма характерным примером стимулируемого системой ГРЭП перетока частного капитала в стратегически значимые сферы экономики КНР является внешняя ориентация частного предпринимательства в 1980-2000-е гг., а в последние 5-10 лет, особенно в связи с мировым финансово-экономическим кризисом, – и частичная обратная переориентация его приоритетов на развитие внутреннего китайского рынка (сочетаемая в то же время с даже усилившейся антикризисной поддержкой наиболее конкурентоспособных внешнеориентированных фирм).

Касаясь первой из этих, казалось бы, противоречащих друг другу, но с точки зрения современной национальной экономической модели (см. разд. 1.2) по сути взаимодополняющих тенденций, отметим, что уже к концу первого десятилетия рыночных реформ частный сектор, особенно с учетом феномена его социомимикрии (см. разд. 3.4), обладал значительным экспортным потенциалом. Так, к началу 1990-х гг. его реальный удельный вес в экспорте страны, по авторитетным оценкам, был на уровне не менее 15 % [84, с. 136].

География вывоза товаров частных предприятий ужев 1980-1990-е гг. охватывала более 120 стран мира, а их экспортная линейка отличалась весьма широким диапазоном, варьируя по степени трудо-, капитало-и наукоемкости товаров от сырья, продовольствия, традиционных кустарно-художественных изделий, текстиля, шелка, одежды и обуви до электротехники, продукции станкостроения и электроники[122].

На рубеже 1980-1990-х гг. среднее экспортоориентированное частное предприятие, хотя и превосходило по своим размерам обычное, работавшее на внутренний рынок, тем не менее представляло собой еще относительно небольшое хозяйство с 5,5 чел. занятых, 12,4 тыс. ю. используемых средств (и/или зарегистрированного капитала) и 67,8 тыс. долл, годового валютного дохода[123]. Процессы поляризации хозяйств, накопления и концентрации капитала, однако, постепенно приводили к довольно быстрому укрупнению отдельных частных предприятий. Особенно это касалось наиболее открытой, восточной части страны, сосредоточенных здесь специальных экономических зон (тэ-цюй) и близких к ним территорий, таких провинций и крупных городов, как Гуандун, Ляонин, Фуцзянь, Чжэцзян, Шанхай, Шаньдун и др. [121, с. 156]

Так, в округе Шаньтоу провинции Гуандун численность такого рода относительно крупных предприятий, по-видимому, как своего рода ответ на известные решения XIII съезда КПК (см. главу 1) возросла за один только 1988 г. более чем в 1,8; в округе Вэньчжоу пров. Чжэцзян – более чем в 1,7 раза; причем примерно 12,5 % этих хозяйств – независимо от их формы собственности – был официально присвоен привилегированный статус так называемого костяка («лунтоу» ши гугань цие»), или базовых экспортных предприятий отрасли[124].

Являясь «важным дополнением» предприятий общественной собственности в первые полтора десятилетия реформ, частные экспортоориентированные предприятия тем не менее вполне очевидно демонстрировали свои отличия и конкурентные преимущества перед ними, в числе главных из которых китайские и некоторые отечественные авторы, как правило, отмечали[125]:

• производственно-управленческую гибкость и самостоятельность в принятии решений;

• быструю реакцию на колебания коньюнктуры мирового рынка;

• эффективное использование местных ресурсов;

• опору на традиционные национальное искусство и кустарно-художественные промыслы;

• стремление к постоянной реконструкции и обновлению фондов;

• выпуск относительно дешевой, но техникоемкой продукции конкурентного уровня качества;

• ведение совместного с государственными и коллективными предприятиями хозяйствования либо установление тесных кооперационных связей с ними;

• максимальное использование родственных, дружеских, партнерских и т. п. отношений с заграницей, Гонконгом и Макао для продвижения своих товаров на внешние рынки.

Именно с последним из вышеперечисленных преимуществ частного сектора был связан качественно новый «виток» его экспортной активности в 1990-е – начале 2000-х гг., обусловленный радикализацией китайских хозяйственных реформ «по всем азимутам» после известной поездки Дэн Сяопина по Югу страны (см. разд. 1.2–1.3), нормализацией отношений Пекина с китайским зарубежным бизнесом (проявившейся, в частности, в создании Всемирного форума китайских предпринимателей – ВФКП) и буквально хлынувшим в КНР потоком прямых иностранных инвестиций (ПИИ), на 70~80 % в отдельные годы состоявших из капиталовложений хуацяо.

Существенную роль в экспортной ориентации китайской промышленности, включая частные предприятия, сыграла и валютная политика КНР, проявившаяся, в частности, в сознательной поэтапной девальвации юаня (с 1,5 до 8,3 ю. за 1 долл. США в 1979–1993 гг.), последующей фиксации этого курса и фактической «привязке» юаня к доллару в 1993–2005 гг., в результате чего китайское экспортное производство постепенно превратилось из убыточной, дотируемой госбюджетом в высокоприбыльную и валютноэффективную сферу экономики КНР[126].

Причем уже на начальной стадии реформы в стране, как и на ее последующих этапах, был практически взят и получил мощное развитие курс на государственно-административный протекционизм всей цепочки экспортного производства – от планирования до сбыта продукции[127]. В рамках данного курса была введена в действие и система экономических преференций для производителей экспортных товаров, включавшая льготный режим их налогообложения[128], кредитования[129] и распределения валютной прибыли[130], были осуществлены неоднократные девальвации юаня (см. выше). В результате этих и других мер были постепенно обеспечены экспортная переориентация наиболее рентабельных государственных и муниципальных предприятий, приток в сферу экспортного производства частного национального и иностранного капитала, а в последние четверть века – и рекордный рост государственных золотовалютных резервов (ЗВР), превративший КНР в 2000-2010-гг. в безусловного мирового лидера по объему последних[131].

Важно констатировать, таким образом, что в реформенном Китае по сути было осуществлено поэтапное внедрение преференциальной системы экспортоориентированных производств предприятий разных форм собственности, включая частную[132], которую (систему), на наш взгляд, можно рассматривать как один из результатов эволюционной трансформации всего механизма управления и регулирования внешнеэкономической деятельностью (ВЭД) в КНР. Другие важные направления и результаты этой трансформации – последовательная демонополизация и децентрализация ВЭД, постепенный переход государства от прямого административно-директивного управления к преимущественно экономическому контролю внешних хозяйственных связей, поэтапное предоставление предприятиям-экспортерам и/или их объединениям права самостоятельного выхода на внешний рынок при условии их рентабельности и конкурентоспособности и (особенно в 2000-2010-е гг.) независимо от формы их собственности.

Постепенно, по мере развития реформ, все более ощутимым становилось участие среднего и крупного национального капитала в производстве на экспорт продукции не только легкой, но и тяжелой промышленности, как добывающей, так и в большей мере обрабатывающей[133]. Причем в стремлении закрепиться на мировом рынке частные предприятия, функционировавшие в технико– и наукоемких отраслях, все более использовали передовые импортные технологии (см. также разд. 3.3), создавая совместные предприятия с зарубежными фирмами, открывая филиалы и учреждая дочерние компании в развитых странах – импортерах своей продукции.

Так, Цинхайская объединенная компания компьютерной техники уже по состоянию на 1988 г. имела 39 филиалов в стране и за рубежом, а к началу 2000-х гг., когда официально стартовала государственная политика «выхода за рубеж» (цзоу чуцюй), по оценке, более 100 таких филиалов[134].

Одна из специфических форм государственно-частного партнерства в КНР – работа предпринимателей (в частности, из числа «бывших» промышленников и торговцев, особенно на начальной стадии реформ) в качестве