Частные предприятия в Китае: политика и экономика. Ретроспективный анализ развития в 1980-2010-е годы - Андрей Павлович Кудин

топ-менеджеров государственных и общественно-частных организаций и компаний, выполняющих консультационные и другие посреднические функции в различных сферах взаимодействия государства и бизнеса, включая частный национальный и иностранный капитал.

Подобного рода организации, как правило, преследуют стратегические цели общего улучшения в КНР инвестиционного климата, привлечения в страну иностранного капитала в форме ПИИ и кредитов, стимулирования импорта новых и высоких технологий и т. п.

Весьма заметное место в их числе занимает, на наш взгляд, учрежденная в Пекине еще в 1979 г. «Китайская компания по делам иностранных кредитов и инвестиций» (КИТИК, или CITIC GROUP в англоязычной аббревиатуре)[135]. Согласно уставу, компания принимает поручения от иностранных партнеров для ведения переговоров о заключении кратко– и долгосрочных соглашений о создании кооперационных и совместных предприятий, обеспечивая необходимую коммерческую информацию и предоставляя сторонам консультационные услуги; она занимается вопросами организации совместных производств как внутри, так и за пределами Китая, осуществляет собственные инвестиции и ведет иную коммерческую и предпринимательскую деятельность. Уже в первые месяцы своего существования КИТИК заключила ряд соглашений с зарубежными фирмами об учреждении в КНР совместных предприятий на общую сумму свыше 200 млн долл.; более 100 фирм вели с ней переговоры о создании таких предприятий[136].

Согласно упомянутому выше (см. разд. 2.4) мировому рейтингу Fortune Global 500, к 2015 г. КИТИК многократно увеличила и диверсифицировала масштабы своей хозяйственной деятельности, превратившись в одну из крупнейших в мире государственно-частных многопрофильных ТНК. Так, по итогам 2014 г. она занимала в указанном рейтинге 160-ю позицию с годовым доходом 61005,7 млн и чистой прибылью 6154,3 млн долл, (см. таблицу 18)[137].

В связи с поэтапно развивавшейся в процессе реформ децентрализацией и демонополизацией государственной внешнеторговой системы (см. выше) непосредственными субъектами экспортных операций наряду с подчиненными провинциям внешнеторговыми фирмами становились либо хозяйственные объединения малых и средних частных предприятий (МСП), либо даже отдельные крупные предприятия – юридические лица, получавшие право самостоятельного выхода на внешний рынок.

Следует отметить, что данные хозяйственные объединения изначально создавались в основном по принципу группировки и интеграции МСП в рамках конкретной отрасли, ориентируемой на экспорт. Уже в начале 1990-х гг. в Китае, по примерным оценкам, насчитывалось более 3 тыс. таких хозобъединений. Однако в процессе их укрупнения и диверсификации хозяйственной деятельности указанный отраслевой принцип их формирования постепенно отходил на второй план, многие объединения, накапливая капитал, создавали «подушки безопасности», приобретая все более ярко выраженный многоотраслевой характер[138].

Одним из самых современных примеров крупных акционерных объединений частных предприятий в Китае, ориентированных как на внутренний, так и на внешний рынки, может послужить уже упоминавшаяся выше компания-холдинг China Minsheng Investment с уставным капиталом 50 млрд ю., учрежденная в 2014 г. (о ней подробнее см. разд. 3.1).

Экспортная ориентация экономики в Китае как на начальных, так и последующих этапах реформенного развития практически касалась предприятий всех форм собственности. При этом, однако, следует особо подчеркнуть, что уровень экспортной мотивации частных предприятий был и во многом остается гораздо выше, чем у предприятий других секторов, по крайней мере по следующим взаимообусловленным причинам:

• недостаточного уровня институализации частной собственности и, как следствие, все еще сохраняющейся в КНР (особенно заметной в первые два десятилетия рыночных реформ) разноплановой социально-экономической дискриминации частного бизнеса (подробнее о ней см. разд. 4.1);

• теоретической и вполне реальной практической возможности во многих отношениях избежать такой дискриминации или по крайней мере уменьшить ее за счет получения различных преференций и государственного протекционизма экспортного производства;

• тенденции постепенного усиления действия в процессе реформы имманентных рыночной экономике мотивов развития частными предпринимателями внешнеориентированных производств («выталкивающих», или так называемых пуш-факторов), наиболее отчетливо проявляющейся в районах преимущественной концентрации частных предприятий (например, в Восточном Китае)[139];

• обостряющейся потребности в валюте для закупки импортного оборудования, технологий и других ресурсов на внешнем рынке по мере выхода наиболее продвинутых частных предприятий на стадию технике– и наукоемкого развития (подробнее см. разд. 3.3);

• возрастающей заинтересованности государства в развитии экспортного потенциала частного предпринимательства в силу действия таких факторов, как меньшие бюджетные затраты на мотивацию частников; меньшие издержки производства и, как следствие, относительно низкие внутренние закупочные цены внешнеторговых госкомпаний, сдерживающие рост юаневой «себестоимости» экспорта[140]; полная ответственность частников за оценку рыночной коньюнктуры, соответствующие риски и возможные убытки; возможность получения государством «весьма ощутимых валютно-финансовые выгод… в обмен на определенные уступки частнику, главным образом политикоидеологического характера» [71, с. 219].

На наш взгляд, первые признаки идентификации частного предпринимательства как одной из наиболее перспективных и эффективных форм экспортного производства начали появляться в КНР на высоком политическом уровне уже в конце 1980-х гг.[141] В ряде же рекомендаций китайских ученых экспортная ориентация частного сектора вообще прямо или косвенно выдвигалась как стратегическая задача, обусловленная лучшей адаптацией частного бизнеса к условиям мирового рынка и другими его сравнительными конкурентными преимуществами[142].

Одним из важнейших результатов экспортной ориентации частного предпринимательства, как вполне справедливо считают некоторые отечественные китаеведы, является его соответствие объективным приоритетам современных китайских рыночных реформ[143].

К этому, на наш взгляд, следует добавить, что такое соответствие имеет не только экономический и социальный, но и институциональный характер, хотя бы потому, что экспортная ориентация негосударственного предпринимательства стала существенным фактором поэтапной легитимизации частного бизнеса в современном Китае (см. разд. 2.3).

Вступление Китая в ВТО (2001), с одной стороны, и активная реализация в 2000-е гг. государственной стратегии «выхода за рубеж» (цзоу чуцюй), предполагающей легализацию и стимулирование вывоза капитала, ознаменовали собой качественно новый этап в развитии экспортной ориентации частного предпринимательства в КНР. С другой стороны, в последнее пятнадцатилетие, особенно в годы мирового экономического кризиса (2008–2010), как и в посткризисный период, государство активизирует усилия по внедрению в стране новой экономической и социальной модели гармоничного развития общества (см. разд. 1.2–1.4), предполагающей, в частности, расширение емкости внутреннего рынка и соответствующую переориентацию интересов национального предпринимательства.

Как уже было отмечено ранее, в течение практически всего периода рыночных реформ в КНР многие прогрессивно мыслящие китайские ученые, как и предприниматели, выступали за обеспечение государством реального равенства всех форм хозяйствования, основанных как на общественной, так и частной собственности на условия и результаты труда (см. подробнее разд. 2.3). Только со вступлением страны в ВТО, однако, принцип равноправия между иностранными и китайскими государственными и частными предприятиями стал для Китая де-юре, согласно международному праву, обязательным и в качестве такового с теми или иными издержками ныне претворяется в жизнь на практике.

Хотя «де-юре» и «де-факто» в условиях переходного общества – далеко не однозначные явления, тем не менее уже в первые годы членства в ВТО результаты указанного качественного – системного для