Испытание декретом - Аксинья Витальевна Сивожелезова

«Фантастика!» – подумала Арина.

– Может, никуда не пойдем? – спросила Кристина. – Поболтаем тут? Ну их, эти подарки!

– Не знаю. Надо, наверное. Но сил нет, – честно призналась Арина. – Так хорошо без ребенка в руках! Соня почти всегда на мне, со мной или рядом. Иногда мне кажется, что мы ближе, чем когда она была в животе.

– Да. Это утомляет. Но этот период длится буквально полгода. Смотри, как сам играет! Хотя мне достался беспроблемный ребенок, думаю, я просто вытянула счастливый лотерейный билет.

– Думаешь, это удача? Я почему-то не могу представить тебя с капризным и постоянно рыдающим младенцем. У нас в психологической группе есть такой один, точнее, одна. Она кричит почти всегда, кроме моментов, когда ее качают в коляске. При этом она сытая и здоровая. У них дома практически живет бабушка этой девочки; так вот, если ты говоришь, что я плохо выгляжу, то ты просто ее маму не видела.

– Не знаю. Дети чувствуют состояние мамы и как бы возвращают его. Может, присутствие ее мамы накаляет обстановку? Или как замкнутый круг: она в истерике – мама в стрессе, мама в стрессе – дочка в истерике?

– Ты когда этого набралась?

– Не знаю, чувствую. Иногда что-то в интернете читаю, как про кризис восьми месяцев. Потому что сначала я была сбита с толку: вчера еще все были друзья, а сегодня «никому не здрасте». Это, оказывается, стандартный этап развития и длится около месяца. Так что посмотрим, приглашу бабушку Валю и проверю.

– А я читала только про кризис одного года, – удивилась Арина.

– А это еще что такое?

– Ребенок начинает плохо себя вести, отказываться от помощи, пытается отвоевывать свою самостоятельность. Психолог объяснила мне: таким образом он проверяет, что он сам может, осознает себя и свои границы. И постоянно вступая в конфликты с родителями, учится понимать себя. Нужно не пугаться и просто дать себе и ребенку время. Она еще так интересно нам зачитывает куски из книжки о том, как американский психоаналитик фантазирует на тему восприятия мира ребенком. Хочешь послушать?

– Конечно.

Арина берет свой телефон, что-то в нем ищет и начинает читать:

«Я нашел его! Вот он!

Внутри меня поднимается волна восторга. Она прибывает, венчаясь белым гребнем, клонится вперед, заворачивается и рассыпается нежно звучащей пеной.

Когда волна проходит, пена скользит назад и растворяется в окружающих тихих водах. Чувствует ли и она эту волну?

Да!

Она отзывается, как эхо, на подъем и спад волны во мне. Вместе с эхом я поднимаюсь и снова опускаюсь. Оно проникает в меня, и я чувствую, что мой восторг есть и в ней. Теперь он принадлежит нам обоим».

– Это мальчик нашел потерянную игрушку и с восторгом показал ее маме, которая разделила его чувства, – закончила Арина и увидела скептическую улыбку на лице подруги.

– Может, надо поменьше читать и побольше думать о себе?

– Что ты имеешь в виду? – не поняла Арина.

– Я, конечно, к психологу не обращалась и не очень понимаю, чем тебе это помогает и зачем ты туда вообще ходишь. Но логично ведь, что дочка берет пример с тебя, как с первой ролевой модели. И будет считать правильным то, как ты себя ведешь. А я вижу, что дома у тебя чисто, как в музее, на плите стоят кастрюли, из которых восхитительно пахнет, но ты сама выглядишь, как зомби. Ты этого своему ребенку желаешь? Когда ты заботишься о себе, о своих интересах – ты заботишься и о ней тоже. Тебе это в голову не приходило? – как всегда прямо и безапелляционно задала вопрос Кристина.

Арина сидела, как будто на нее вылили ведро ледяной воды.

– Я так не могу, – тихо ответила она.

Глава 25

Психолог

Испанская баллада о любви

Инна ехала по просыпающемуся городу за рулем. Она была счастлива. Просто так, без всякой причины. А может, потому что сегодня было сухо и ясно, еще по-зимнему холодное солнце светило сквозь тучки и отражалось от снега на тротуарах. Все вокруг играло и искрилось. А может, потому что не было пробок. Или из-за того, что по радио звучала какая-то приятная песенка, а Инна ехала на любимую работу.

Ей нравилось, как она себя сейчас чувствует, а ведь год назад она думала, что жизнь кончена, и прикидывала, как свести концы с концами после развода. Теперь она крепко стояла на ногах. Нет, ее муж не вернулся. Может быть, он и был бы не против, но она уже этого не хотела. Дважды в неделю он забирал Глашу из садика и укладывал спать. Иногда они даже беседовали под бокал вина, как старые друзья, пару раз занимались сексом. Но приходилось признать, что так, как было, уже не будет. И смириться с тем, что их брак разрушил ребенок. Нет, Глаша была не виновата в прямом смысле слова – это они не были готовы к появлению третьего и свалившейся на них ответственности.

После ухода Дениса Инна возобновила посещение собственного психоаналитика и разбирала эту ситуацию по косточкам. Они слишком рано встретились и были слишком близки. Они были друзьями, любовниками. Он был для нее отцом, которого у нее не было, а она для него матерью – любящей и все понимающей. Они были друг для друга, как часть тела – рука или нога, глаз или нос. Работая из дома и проводя все время вместе, они очень остро чувствовали отсутствие другого и тоску, когда тот уходил. Ведь всякий заметит, если у него вдруг пропала рука, глаз или нос. В их отношениях не было дистанции и свободы, они были как один человек в двух телах. Думали одинаково и чувствовали одно и то же. Такие отношения становятся патологическими в тот момент, когда один из партнеров меняется. Удивительно, как несколько лет личного анализа не ухудшили их отношений. А может, так и случилось, но последним камнем, который лег между ними, была Глаша. Инна все равно была очень благодарна судьбе, что у них появилась дочка, потому что невозможно жить всю жизнь с чувством, что у тебя нет глаза или руки, когда супруг уходит на работу или уезжает в командировку.

Инна остановила поток своих мыслей и удивилась, зачем она сейчас об этом думает. Из колонок лилась лирическая баллада, где женский голос пел с таким надрывом, что