Мотивация человека - Дэвид Макклелланд

имеющего такой мотив, подсоединялись электроды, было установлено следующее. Субъекты, обладающие сильным мотивом власти, реагировали на изображения, его отражающие, по сравнению с рассматриванием нейтральных картинок так, что электрический потенциал претерпевал большие изменения (на 0,1 и 0,2 секунды раньше после представления изображений). Те же, кто отличался слабым мотивом власти, не продемонстрировали различий в визуальном реагировании на изображения, связанные с образами власти, и на нейтральные стимулы (McClelland, Davidson & Saron, 1979; см. главу 8 в этой книге). Соответственно, данные результаты демонстрируют, что по сравнению с испытуемыми, у которых уровень мотива власти невысокий, мозг тех, у кого этот мотив сильный, как бы «задает» реакции на такие сигналы в затылочной области, где и проецируется визуальная информация. Различие отмечается, когда речь идет о системе восприятия, но не о вербальной и моторной реакциях на связанные с мотивом сигналы.

Если коснуться аспекта научения, эффект которого сказывается в том, чтобы облегчить деятельность, можно сказать, что высокий уровень мотива достижения ведет к повышению эффективности деятельности, когда возникает весьма трудная для обеспечения лучшего образа действий задача. На рис. 6.13 показаны соответствующие выводы. Испытуемых просили расшифровать буквы типа ВТСЕ и составить из них слово, и так в течение 20 минут (McClelland et al., 1953). Люди, имеющие слабые и сильные мотивы достижения, сначала – в первые 4 минуты – демонстрируют примерно одинаковый уровень исполнения. Но за последние 4 минуты те, кто обладает сильным мотивом достижения, расшифровывают больше, чем пять слов, как это было в самом начале, в то время как люди, у кого отмечается слабый мотив, выполняют задание в конце и на старте примерно с равной эффективностью.

Различие, связанное с приростом, весьма показательно. Похожие исследования проведены применительно к другим мотивам. Отличающиеся мощным мотивом власти по сравнению с лицами, у которых он ослаблен, быстрее научаются ассоциациям между картинками и словами, если они связаны с данным мотивом, однако не бывает различий в скорости научения, если пары «картинка – слово» не имеют отношения к мотивации власти (McClelland, Davidson, Saron & Floor, 1980). Субъекты с сильным мотивом аффилиации научаются сложным социальным взаимосвязям быстрее, чем те, у кого соответствующий мотив слабый (см. главу 9).

Рис.6.13. Средние значения результатов распознавания слов за 4 минуты: для лиц с высоким и низким уровнем оценок по мотиву достижения (McClelland, Atkinson, Clark & Lowell, 1953)

Сравнение валидности – практичности самоотчетов и измерений по образам воображения, имеющих отношение к потребности в достижении. Было проведено сравнительное исследование способности оценок мотива, основанных на расшифровке образов воображения и на самоотчетах, отвечать критерию валидности – практичности, важному при измерении силы мотива. Его результаты приводятся в табл. 6.7. Направляющая функция мотива оценивалась по пропорции людей, которые воздерживались от риска, как только наступал предел. Очевидно, люди с сильным мотивом достижения должны сфокусироваться на том, что определяется естественным мотивом достижения, – на умеренно сложной задаче. Лица, которых причислили к имеющим высокий уровень по мотиву достижения, при оценке образов воображения чаще фокусировались на умеренно сложных заданиях, что и согласуется с теорией.

Таблица 6.7

Валидность – практичность измерения мотива достижения по образам воображения и самоотчетам в связи с предсказанием поведения (after Atkinson & Litwin, 1960)

Но если субъекты классифицировались как обладающие сильным мотивом достижения согласно оценкам по самоотчетам (в данном случае по Шкале личностных предпочтений Эдвардса – Edwards Personal Preference Schedule, 1957), они поступали вопреки ожиданиям; более того: они концентрировались на естественном мотиве достижения даже реже, чем те, у кого мотив достижения по самоотчетам был слабый. «Заводящая» функция мотивации измерялась в этом исследовании как процент субъектов, остававшихся более настойчивыми при итоговом обследовании по сравнению со среднеарифметическими показателями. Кроме того, оценки образов воображения правильно предсказывают, кто дольше остается настойчивым, а вот измерения, проводимые по самоотчетам, этого сделать не позволяют.

Если затронуть вопрос о селективной функции мотивации, то следует отметить: лица, классифицируемые как имеющие сильный мотив достижения, что выявлено по оценкам образов воображения, работают лучше при итоговом обследовании. Это, судя по всему, означает, что мотив определяет такую линию поведения, чтобы выучить материал лучше, или то, что люди разрешают проблему более эффективно в момент теста как такового. Классификация же испытуемых на обладающих высоким и низким мотивами, которая осуществляется по самоотчетам, не позволяет предсказать с достаточной точностью, кто же лучше справится с работой в итоговой фазе. Это в известной мере нетипично, что будет рассмотрено ниже, поскольку люди с сильным мотивом достижения обычно не показывают высоких баллов. Впрочем, результаты все-таки нами учитываются, потому что они помогают сравнить валидность двух способов измерения силы мотива по трем критериям валидности в рамках одного исследования.

Действительно, исследователи, использующие методы самоотчета или клинической оценки для выявления силы мотива, опираются на «личностную валидность» своих измерений. Нужно отметить, что пункты наподобие тех, что приведены в табл. 6.5, касаются проблемы содержания различных мотивационных систем. Приходится задуматься над следующим: пусть людей по определенному методу причисляют к обладающим либо сильным, либо низким мотивом; действительно ли они ведут себя так, как могли бы, будучи более или менее мотивированы согласно рамкам рассматриваемого измерения? Как мы видели, самоотчеты могут отражать другие переменные, скажем, ценности, что не относятся к мотивам, и только при использовании функционального критерия, связанного с наличием конкретного мотива, мы сможем различить его и ценности.

Последние оказывают влияние на поведение. Например, Дечармс и др. (deCharms et al., 1955) сообщают, что на студентов с высоким (по самоотчетам) драйвом достижения в отличие от имеющих низкий уровень по этому измерению скорее всего воздействовали мнения профессора о качестве образа. Те, кто говорил, что усиленно работает и стремится к достижению, конечно, ценят его: они склонны ориентироваться на стандарты совершенства в суждении о том, что какое-либо явление стоящее. Осознаваемые ценности могут, конечно, повлиять на суждение, не направляя поведение как таковое, которое возможно рассматривать как мотивированное.

Количество исследований, оценивающих на основе самоотчетов различия в силе мотива, растет, поскольку они недороги и достаточно просты в применении (Atkinson & O’Connor, 1966; Edwards, 1957; Hurley, 1955; Jackson, 1966). Однако они не прошли проверку по критерию валидности или не демонстрируют хорошую валидность – практичность. Одно исключение – тщательно разработанный тест ориентации на достижение, созданный Мехрабианом (Mehrabian, 1969). Разделы теста тесно связаны с теорией мотивации достижения и не касаются ценностей, как это происходит в ранее разработанной шкале Мюррея и ее вариациях. Например, Мехрабиан включил такие утверждения, как «Я