От красного галстука к чёрной "Волге" - Котов

– Слушай, – неожиданно сказал Борька, – а ведь мы могли бы и честно выиграть те соревнования.

Глава 5 "Мимолетный год"

год»

Первые две недели летних каникул пробежали быстро. Петю отправили в пионерский лагерь, а Борьку отправили в деревню к бабушке на все лето.

Пионерский лагерь "Солнечный" встретил Петю густым хвойным воздухом и шумом сосен. Деревянные корпуса, выкрашенные в голубой цвет, прятались среди высоких деревьев, а отрядные площадки с утра до вечера звенели детскими голосами. Петю определили в отряд "Соколы", где он сразу же занял нижнюю полку в углу - место, с которого было видно и дверь, и окно.

Первое утро началось с горна. Резкий звук разорвал сон, и Петя, по привычке хватаясь за воображаемый школьный будильник, едва не свалился с койки.

– Подъем, соколята! - крикнула вожатая Оля, хлопая в ладоши. - Через пятнадцать минут линейка!

Умывальники во дворе оказались ледяными даже в июньскую жару. Петя, скрипя зубами, плескал воду на лицо, пока рядом мальчишка из пятого отряда рассказывал, как в прошлом году здесь находили гадюку под подушкой.

Завтрак в столовой пахнул молочной кашей и какао. Разливали его в алюминиевые кружки, которые тут же нагревались и обжигали пальцы. Петя, сидя между новыми знакомыми - долговязым Витей из математической школы и рыжим Саньком, который уже третий год подряд приезжал в этот лагерь, - слушал планы на день.

– После зарядки будет "Охота на лис", - шептал Санька, размазывая масло по хлебу. - Вожатые прячут в лесу записки, а мы ищем. Победителям - дополнительный полдник!

Петя кивнул, уже чувствуя азарт. Но настоящие приключения начались после обеда.

Отряд повели на озеро. Вода у берега прогрелась, но стоило сделать пару шагов - и ноги сводило холодом. Петя, никогда раньше не плававший в природных водоемах, осторожно зашел по колено, когда сзади раздался крик:

– Бултых!

Это Санька толкнул его в воду. Холод обрушился как удар, но через секунду Петя уже смеялся, выплевывая озерную воду и пытаясь поймать удирающего обидчика. Вожатая Оля лишь покачала головой - такие сцены повторялись каждый год.

Вечером у костра Петя впервые попробовал петь под гитару. Витя, оказавшийся музыкальным, показал три аккорда, и к концу вечера весь отряд орал "Миллион алых роз", хотя половина слов была переврана. Искры от костра взлетали в темное небо, смешиваясь с звездами, а где-то вдалеке кричала сова.

На второй день началась подготовка к "Веселому старту". Петю поставили на эстафету - бежать с ложкой, в которой лежал картофель. Тренировались до обеда, пока солнце не стало палить так, что асфальт плавился под ногами.

– Смотри не урони, - подбадривал Санька, когда Петя в очередной раз ронял картошку. - А то нам вместо приза достанется дополнительная уборка территории!

Но самым запоминающимся стал поход. С рюкзаками, набитыми бутербродами с колбасой, они шли по лесной тропе, а вожатая рассказывала, какие растения можно есть. Петя осторожно жевал щавель, морщась от кислого вкуса, когда Витя вдруг закричал:

– Смотрите!

На поляне стоял старый блиндаж - поросший мхом, с провалившейся крышей. Вожатая разрешила осторожно заглянуть внутрь, и Петя, протиснувшись в узкий проем, увидел ржавые гильзы и осколки кирпичей. Вдруг его нога наткнулась на что-то металлическое - это оказалась проржавевшая каска.

– Можешь взять на память, - разрешила вожатая. - Только помой хорошенько.

Теперь эта каска стояла у него под койкой, напоминая о том, что даже в самых веселых приключениях есть место истории.

Письма от Борьки приходили раз в неделю. Корявые строчки рассказывали о деревенских проказах - как они с местными пацанами пугали коров, как бабушка пекла пироги с черникой, как однажды ночью видели в лесу лису. Петя, лежа на койке после отбоя, под светом фонарика читал эти послания и представлял широкие поля, о которых писал друг.

Последняя неделя в лагере пролетела в подготовке к прощальному концерту. Их отряд ставил сценку про Незнайку, и Петю, к его ужасу, назначили на главную роль.

– У тебя подходящая физиономия, - смеялся Санька, привязывая Петьке огромный бант.

На сцене, под вспышки фотоаппаратов (у кого-то из родителей был "Зенит"), Петя забыл половину текста, но зато так выразительно закатил глаза в сцене с "изобретением", что весь зал покатился со смеху. После выступления вожатая Оля вручила ему значок "Лучший артист отряда", который он тут же приколол рядом с пионерским галстуком.

В последний вечер они сидели на крыльце корпуса и смотрели, как за лесом садится солнце.

– На следующий год опять приедешь? - спросил Витя, бросая шишку в дальний угол площадки.

Петя кивнул. Он уже знал, что обязательно вернется - к этим соснам, этому озеру, этим звездам, которые здесь казались ближе, чем в городе. В кармане лежала та самая ржавая каска, а в памяти - три недели, которые пролетели как один мимолетный, но такой важный день.

Утром, когда родители разбирали детей у главных ворот, Петя вдруг увидел знакомую фигуру.

– Борька! - закричал он, продираясь через толпу.

Оказалось, что бабушка Борьки приехала в город раньше и заодно забрала внука. Друзья, перебивая друг друга, начали рассказывать про свои летние приключения.

Дома Петя смотрел свои любимые серии слегка надоевшего «Ну Погоди!» и бегал с Борькой по двору, либо играл в футбол со старшеклассниками, которые вечно ставили ему подножки, а потом с улыбкой хлопали по плечу.

В августе отец отвез Петю и Аню к деду Федору, ведь он с мамой уезжал в «секретное путешествие», а бабушка Анна хочет передохнуть от вечных хлопот.

Квартира деда Фёдора встретила Петю знакомым запахом — смесью лаврового листа, старой бумаги и чего-то неуловимо военного. Прихожая была узкой, с вешалкой, на которой висела единственная заштопанная шинель деда.

Гостиная — просторная, с высоким потолком — дышала историей. На стене висел ковёр с оленями, чуть выцветший от времени, а под ним — диван с деревянными подлокотниками, застеленный кружевной накидкой. Напротив — телевизор «Рубин» в деревянном корпусе, на котором стояла фотография молодого Фёдора в пилотке.

Но главным был уголок у окна — там дед хранил свои сокровища. На этажерке из тёмного дерева лежали потрёпанные альбомы с чёрно-белыми фото: вот Фёдор