Кукла на цепочке - Алистер Маклин

– Да, вполне возможно. Ну что ж, обо всем по порядку. – Хокинс еще раз бегло просмотрел сообщения. – Похоже, вы отлично справляетесь с этой задачей. Я с радостью все подпишу. – Хокинс достал ручку, подписался и передал бумаги Тэлботу. – Подозреваю, что вы догадались об этом еще до того, как я покинул Рим. Но почему же тогда вы сами не отправили эти запросы?

– Офицеры рангом ниже не дают указания контр-адмиралу Блиту. У меня нет на это полномочий. У вас есть. Потому я и просил вас прибыть как можно скорее. Спасибо за подписи, сэр. Это была самая легкая часть. Теперь переходим к трудной.

– Трудной? – настороженно переспросил Хокинс. – Что за трудная часть?

– Имеем ли мы моральное право просить экипаж спасательного или подъемного судна, не говоря уже о водолазах, присоединиться к нам, по элегантному выражению лейтенанта Денхольма, в полете через стратосферу по испаряющейся орбите?

– А, да. Существенный вопрос. Что вы об этом думаете?

– Опять же, это вопрос не для офицеров более низкого ранга. Только для адмиралов.

– Господи боже мой. Если что-то пойдет не так, ваша совесть будет чиста. Вся ответственность ляжет на меня.

– Если что-то пойдет не так, сэр, не думаю, что нам будет что сказать друг другу, когда мы окажемся на испаряющейся орбите.

– И то правда. Мое замечание было недостойным. Никому не нравится нести ответственность за такие решения. Отправляйте сообщения.

– Очень хорошо, сэр. Лейтенант Денхольм, попросите Майерса прийти сюда.

Хокинс сказал:

– Я понимаю, хотя и не провожу никаких параллелей, что президент Соединенных Штатов столкнулся с проблемой, похожей на ту, с которой вы только что столкнули меня. Он спросил у председателя Объединенного комитета начальников штабов, следует ли отвести подальше «Ариадну», которая – и они об этом, конечно, знали – стоит над потерпевшим крушение самолетом. Председатель совершенно справедливо сказал, что это не входит в его компетенцию, – старая и почитаемая американская традиция перекладывать ответственность. Президент решил, что «Ариадне» следует остаться.

– Ну, я мог бы с горечью сказать, что это очень благородно и мужественно со стороны президента, тем более что нет никаких шансов, что его вышибут из Овального кабинета, когда эта штучка всплывет, но я не буду. Это не то решение, которое мне хотелось бы принимать. Я полагаю, он как-то его обосновал?

– Да. Наибольшее благо для наибольшего числа людей.

Вошел Майерс. Тэлбот вручил ему два листка:

– Отправьте это немедленно. Оба – с кодом Б. К обоим сообщениям добавьте: «Немедленно, повторяю, немедленно. Требуется подтверждение».

Майерс ушел, и Тэлбот сказал:

– Насколько я понимаю, адмирал, в качестве командующего военно-морскими силами в Восточном Средиземноморье вы имеете право отменить указание президента.

– Да.

– Вы это сделали?

– Нет. Вы спросите почему? По той же причине, что и президент. Наибольшее благо для наибольшего числа людей. К чему этот допрос, капитан? Вы все равно не ушли бы отсюда, даже отдай я прямой приказ.

– Я просто немного озадачен. «Наибольшее благо для наибольшего числа людей». Но, вызывая сюда спасательное судно – признаю, что это моя идея, – вы лишь увеличиваете опасность для большего числа людей.

– Вы не вполне представляете себе, насколько в данном случае велико наибольшее число. Думаю, профессор Бенсон сумеет вас просветить. Просветить нас всех, потому что я имею об этом лишь смутное представление. Для этого профессор Бенсон и присутствует здесь.

– Добрый профессор не в лучшей форме, – отозвался Бенсон. – Он голоден.

– Какая небрежность с нашей стороны, – покачал головой Тэлбот. – Ну конечно, вы не ели. Как насчет ужина, скажем, через двадцать минут?

– Я бы согласился на сэндвич.

Тэлбот посмотрел на Хокинса и Викрама. Оба кивнули. Тэлбот нажал на кнопку.

– Я и сам не совсем ясно это представляю, – сказал Бенсон. – Но некоторые факты не подлежат сомнению. Согласно оценке Пентагона, которой вы решили доверять, под нами лежит от ста сорока четырех до двухсот двадцати пяти мегатонн фугасной взрывчатки. Разница между меньшей и большей оценкой не имеет никакого значения. Взрыв даже фунта такой взрывчатки тут, в кают-компании, убьет всех нас. А мы говорим о мощности – дайте-ка я прикину – в четыре с половиной миллиарда фунтов. Человеческий разум не в силах это постичь. Различия в оценках становятся несущественными. Все, что мы можем сказать с уверенностью, – что это будет самый мощный из взрывов, устроенных людьми за всю их историю, и это звучит не так плохо, если произнести это быстро, как я говорю сейчас. Результаты такого взрыва совершенно неизвестны, но ошеломляюще ужасны, какими бы оптимистичными ни были ваши предположения, если здесь вообще уместно слово «оптимистичный». Взрыв может привести к разрушению земной коры, что приведет к катастрофическим последствиям. Взрыв может уничтожить часть озонового слоя, что позволит ультрафиолетовому излучению солнца либо обеспечить нас загаром, либо сжечь, в зависимости от того, насколько велика будет дыра, прожженная в стратосфере. Взрыв может стать причиной наступления ядерной зимы, которая в наши дни так популярна как среди ученых, так и среди непрофессионалов. И последний по очередности, но не по важности результат – цунами. Огромные приливные волны, обычно порождаемые подводными землетрясениями. Цунами стали причиной гибели десятков тысяч людей, когда они обрушивались на низменные прибрежные районы.

Бенсон с благодарностью протянул руку за стаканом, принесенным Дженкинсом.

– Если вы пытаетесь подбодрить нас, профессор, у вас это получается не слишком хорошо, – сказал Тэлбот.

– О, вот так мне уже намного лучше. – Бенсон поставил стакан и вздохнул. – Я в этом нуждался. Бывают моменты, когда я способен напугать даже самого себя. Подбодрить? Это только половина дела. Вторая половина – Санторин. На самом деле Санторин – основная часть. Несмотря на то что человечество поднаторело в создании бессмысленных разрушений, природа каждый раз наносит ему удары.

– Санторин? – переспросил Викрам. – Кто это или что это такое?

– Невежество, Джордж, невежество. Вам и вашим коллегам-физикам стоило бы время от времени выглядывать из ваших башен из слоновой кости. Санторин находится в паре миль от того места, где вы сейчас сидите. Он носил это название много столетий. Сегодня он официально известен – как и пять тысяч лет назад, на пике развития той цивилизации, – под именем Тира. У этого острова, как бы он ни назывался, очень бурная сейсмическая и вулканическая история. Не волнуйтесь, Джордж, я не собираюсь садиться на любимого конька, разве что ненадолго, лишь для того, чтобы попытаться объяснить, что означает наибольшее число в выражении «наибольшее благо для наибольшего числа людей». Достаточно распространено мнение, что землетрясения и извержения вулканов – две стороны одной медали. Это не обязательно так. Почтенный Оксфордский словарь английского языка утверждает, что землетрясение – это, в частности, сотрясение земной поверхности, вызванное вулканическими силами. Словарь не совсем точен: вместо «в частности» следовало бы использовать слово «редко». Землетрясения, особенно сильные, в основном возникают, когда две тектонические плиты – сегменты земной коры, которые свободно плавают в расплавленной магме, – вступают в контакт друг с другом и одна плита сталкивается с другой, трется об нее или ныряет под нее. В истории было лишь два зарегистрированных и отслеживаемых гигантских землетрясения такого типа – в Эквадоре в тысяча девятьсот шестом году и в Японии в тысяча девятьсот тридцать третьем году. Аналогичным образом, но в меньших масштабах, хотя все еще очень сильные, калифорнийские землетрясения в Сан-Франциско и в долине Оуэнс были вызваны движениями земной коры, а не вулканами. Это правда, что практически все пятьсот-шестьсот действующих вулканов в мире – возможно, кто-то удосужился их посчитать, но не я, – расположены вдоль границ сходящихся плит. Столь же верно и то, что вулканы редко связаны с землетрясениями. За последние годы вдоль таких границ произошло три крупных извержения вулканов: гора Сент-Хеленс в штате Вашингтон, Эль-Чичон в Мексике и еще одно извержение к северо-западу от Боготы в Колумбии. Последнее, произошедшее всего лишь в прошлом году[22], было особенно неприятным. Вулкан Невада-дель-Руис высотой семнадцать тысяч футов, дремавший последние четыреста лет, проснулся, растопил снег и лед,