Улица цвета крови - Александр Александрович Тамоников

створки окна, чтобы никто не мог их подслушать. — Не очень удивляйся, капитан, — добавил он, увидев, что Глеб смотрит на него с некоторой растерянностью. — Поляк-то я поляк, да вот родился на востоке Украины еще до революции, потому и по-русски, и по-украински очень даже хорошо говорю. Ну, а остальное, сам понимаешь, легенда, — улыбнулся он. — Но я тебя не за тем позвал, чтобы свою автобиографию рассказывать. Мне с тобой давно уже надо без свидетелей поговорить, а все никак не получалось. Вацлав — парень хороший, но и ему не следует знать кое-какие подробности, которые мы с тобой сейчас обсудим. К слову сказать, это я попросил его отвлечь разговорами Крупу и его ребят, чтобы не мешали. Да.

Глеб сел и с интересом стал ждать, о чем с ним будет говорить Садовский. Впрочем, он уже и сам догадывался, о чем пойдет разговор — о подробностях операции с письмом. А вернее, как им лучше раздобыть копию письма, посланного Филипковскому генералом Коморовским.

— Слушай внимательно, капитан, — Садовский сел рядом и, наклонившись к Шубину, стал говорить тише: — Прибудем во Львов, но к Филипковскому нас с тобой не сразу отведут. Но нам к нему и не стоит торопиться. Почему — я тебе объясню потом. А приведут нас сначала на одну тайную квартиру, которую АК использует для встреч. Немцы о ней знают, но так как она принадлежит пану полковнику Червинскому — коменданту Львова, который сотрудничает с немцами… Да-да, все именно так, и ты такими глазами на меня не смотри, — усмехнулся подполковник. — АК — это националистическая подпольная организация с двойным дном. Ее лидеры хотят и вашим, и нашим угодить. Они одинаково не любят советскую власть, украинских националистов и немцев. Верхушка АК полулегальна. Немцы даже не знают, с кем они на самом деле имеют дело. Но сейчас обстановка сложилась такая… Не в пользу немцев, а в пользу Красной армии, если говорить кратко. Вот АК и пытается отыграть назад. Точнее сказать, переиграть и немцев, и советское руководство. Они будут сотрудничать с нами сейчас, чтобы потом оставить у нас в тылу свое подполье и бороться с нами так же, как они сейчас борются с немцами… Жарковато стало, не находишь? — подмигнул Глебу Садовский.

Он встал, подошел к окну и, приподняв занавеску, посмотрел во двор. Потом налил из кувшина воды в стакан и выпил.

— Пей, капитан, — предложил он Шубину.

Но Глеб не двинулся с места. Он уже успел напиться из колодца и теперь чувствовал, что у него начинает саднить в горле.

— Так вот, немцам сейчас не до амбиций, которые движут поляками. Им свои ноги надо поскорее уносить из Львова, — продолжил говорить Садовский. — Поэтому-то паны и зашевелились, занервничали и стараются теперь задобрить тех, кто на поле боя побеждает, то есть русских. Хотя, повторюсь, они и нас, и немцев одинаково ненавидят, — махнул он рукой и снова сел рядом. — В общем, приведут нас на одну из квартир пана Червинского. Твоих ребят да и тебя самого, естественно, постараются держать подальше от меня, так что смотри в оба. За себя-то я не переживаю, а вот вам надо будет держать ухо востро.

— Ничего, справимся, — заверил подполковника Шубин.

— Это хорошо, что ты свое дело знаешь, — одобрительно кивнул Садовский. — Но нам с тобой надо еще выйти на одного человека, агента, который давно уже у Филипковского работает. Еще с тридцать девятого года. Я фотографию этого агента видел, а ты — нет. Поэтому, как только я тебе на него укажу, ты с ним постарайся сразу же наладить связь. Мне к нему, сам понимаешь, и близко подходить нельзя, чтобы ненароком паны чего не заподозрили. Понятно?

— Понятно, — ответил Шубин.

— Следующий шаг после установления контакта с агентом — достать копию письма. Сам агент не настолько близок к Филипковскому, чтобы узнать, где хранится послание от правительств в изгнании. Но он может свести тебя с таким человеком, и тогда в твою задачу будет входить следующее. Нужно будет убедить этого человека достать оригинал или копию, там уж как получится, и передать ее нам. Как это будет сделано — зависит только от твоего профессионализма. Я не знаю, что это будет за человек и насколько он ненавидит советскую власть или, может, наоборот — лоялен к ней. Это тебе надо будет выяснять. В крайнем случае… Подчеркну — только в крайнем случае ты можешь силой заставить этого человека достать нам или копию, или оригинал.

Садовский некоторое время молча и пристально смотрел на Шубина, пытаясь, по всей видимости, понять, о чем тот думает, а затем продолжил:

— Видишь, капитан, я весьма откровенен с тобой. Я, конечно же, понимаю, что ты никогда не работал во внешней разведке и не можешь знать всех ее тонкостей. Я буду помогать тебе советами и подсказывать, если ты вдруг окажешься в затруднении или в какой-то двусмысленной ситуации. Но основную работу тебе придется все-таки делать самому. Для того тебя и выбрали из… Скажем так — из нескольких кандидатов. О том, что секретное письмо Филипковскому будет потом передаваться через меня нашему командованию, никто не должен знать. Я имею в виду — никто из поляков АК, с кем ты будешь контактировать. Даже агент. У тебя есть вопросы ко мне?

Садовский снова встал и подошел к окну, выглянул и успокоенный вернулся. Шубин спросил:

— Я должен действовать один или могу в случае надобности положиться на кого-то из моих офицеров?

— Желательно, чтобы об этом никто больше не знал, — вздохнул Садовский. — Капитан Лагутенок и старший лейтенант Маринин хотя и являются твоими помощниками в этой операции, но у них несколько другие функции. Маринин и остальные разведчики будут общаться с поляками и выявлять тех, кто не имеет ничего против советской власти. Или наоборот, — чуть подумав, добавил подполковник. — Капитан Лагутенок… Его, в принципе, ты можешь задействовать. Но только косвенно. Все основные встречи и действия ты обязан проводить самостоятельно. Не переживай. При необходимости тебе поможет агент. Кстати, его зовут Читрус. Такой у него псевдоним.

— Читрус по-польски, кажется, плут? — спросил Шубин.

— Плут, хитрец — как хочешь, так и называй, — улыбнулся Садовский. — Я знаю только его ненастоящее имя и фамилию, а также кличку. У Филипковского все знают его как садовника Кацпера Врону.

— Ну, если он садовник, то я и сам смогу на него выйти, без подсказки, — заметил Глеб.

Садовский покачал головой.

— Нет. Не сможешь. Садовником он числился до оккупации. Теперь он официально один из охранников Филипковского. Вернее, начальник внешней