Улица цвета крови - Александр Александрович Тамоников

Поляки оказались сообразительными, и вскоре в дереве были проделаны дополнительные отверстия — как раз с той стороны, где должна быть голова «покойника». Посоветовавшись, решили все-таки крышки не заколачивать, только чуть прихватить короткими скобами, которые легко могли бы отлететь, если по крышке ударить изнутри. Потому как если вдруг немцы захотят проверять все гробы, что было маловероятно, но возможно, то можно было бы оказать сопротивление и попытаться прорваться через кордон охраны.

Крупа и его сопровождение из АК, у которых были документы на проезд по территории города и окрестностям, управляли телегами, на которые и должны были загрузить восемь гробов.

Но в последний момент Шубин решил переиграть ситуацию и не оставлять поляков без присмотра. Перед тем как началась погрузка, он подошел к Садовскому и сказал:

— Нас вместе с вами пятнадцать человек. Гробов восемь, и один из гробов остается не полностью занятым. Телеги у нас три, а это значит, что на одну телегу будет загружено только два гроба. Так?

— Так, — согласился Садовский, не понимая, к чему клонит Шубин.

— Предлагаю три гроба оставить полупустыми и распределить их на все три подводы, поверху каждый. А я и Энтин поедем вместе с поляками, как сопровождающие. И тогда, если немцы захотят проверить гробы в каждой из трех телег, то открыть им верхние, полупустые, где будут лежать только под вторым дном.

Садовский понял замысел и одобрил его, но Крупа снова начал возражать, утверждая, что у него нет документов на еще двоих сопровождающих, и это может насторожить немцев.

— Ничего, что нет документов, — отмахнулся Шубин. — Немцам сейчас не до формальностей. Не станут они у всех проверять документы. Главное, что у вас-то они есть. Помашете у них перед носом, пошумите, откроете гробы, они и пропустят.

Глеб словно в воду глядел, когда обрисовывал ситуацию. Получилось именно так, как он и предсказывал. Их остановили только у самой дороги, которая вела в село от основного шоссе, по которому все еще передвигалась немецкая техника. По полям напрямик, минуя трассу, они проехали спокойно, никто не обращал на них внимания. Но на въезде на дорогу к селу их остановили. И остановил не патруль, а какой-то оказавшийся очень уж деятельным немецкий ефрейтор. Он выскочил из кабины стоявшего у дороги грузовика и, подскочив к первой из ехавших телег, замахал руками, выкрикивая на немецком:

— Штейт ауф! Хальт!

Затем он схватил лошадь под уздцы и что-то еще затараторил, не понять, что именно. Шубин увидел, что Крупа, который сидел в телеге возничим, не совсем понимает, что от него требуют, и растерялся, не зная, что делать. Глеб, сидевший чуть позади него на краю телеги, наклонился и шепнул по-польски:

— Он хочет забрать лошадей и телеги и говорит, чтобы мы снимали гробы. Пора доставать документы. Надеюсь, они смогут его убедить отстать от нас.

Крупа чуть заметно кивнул и, достав из-за пазухи какие-то бумаги, начал совать их под нос ефрейтору и требовать позвать кого-нибудь из офицеров. Ефрейтор отмахивался от поляка и его документов. К Крупе присоединились сопровождающие и втроем стали наседать на немца, громко крича и размахивая перед его лицом разрешительными бумагами. К ефрейтору подбежали два солдата и наставили на поляков автоматы. Те поутихли и растерялись, не зная, что им делать дальше. Шубин вздохнул и, подойдя к ефрейтору, заговорил с ним на ломаном немецком, уговаривая его пропустить телеги. Но ефрейтор стоял на своем.

— Хорошо, но оставьте нам хотя бы одну телегу с лошадью, — попросил немца Шубин. — Нам ведь нужно отвезти гробы, которые были заказаны самим губернатором Червинским по просьбе самого штандантерфюрера Липке. Вы ведь не хотите отвечать в СД [1] за свои непродуманные действия?

Ефрейтор открыл рот, собираясь что-то возразить, но потом закрыл его. Волшебное слово «СД» уже было произнесено Шубиным, и оно подействовало. СД не любили и боялись даже солдаты вермахта, и одно только упоминание какого-то там хотя и неизвестного, но наверняка могущественного полковника СД возымело свое действие. Немного поразмыслив (хотя Шубин и видел, насколько туго идет этот процесс в голове ефрейтора), немец наконец-то спросил:

— Гробы пустые?

— Пустые… Пока, — заверил его Шубин. — Если хотите, можем открыть и показать.

Немец захотел, и ему открыли один из полупустых гробов.

— Тогда сгружайте все в одну телегу, и хватит с вас! — крикнул удовлетворенный осмотром ефрейтор.

— Оставьте нам хотя бы две лошади, — попросил Глеб. — Этих лошадей собирался забрать штурнбанфюрер Липке, чтобы они помогли вывозить архив управления из Львова.

Ефрейтор снова заколебался. Шубин видел, как в нем борются два человека: один — простой солдат, который опасается обвинений со стороны такой службы, как СД, а с другой — вояка, которому вдруг позарез понадобились лошади и телеги. Вот только для каких нужд? Шубин подозревал, что больше для личных целей какого-нибудь офицеришки, намеревавшегося вывезти из Львова что-нибудь ценное лично для себя. В конце концов, страх перед службой безопасности все-таки пересилил, и ефрейтор согласился забрать одну телегу, разумно полагая, что для его командира, который, скорее всего, и отдал ему приказ найти подводы, хватит и одной.

Гробы из последней телеги переставили на две другие, и ефрейтор, довольный собой, лично отвел лошадь в сторону от дороги, махнув при этом рукой в сторону деревни и крикнув полякам:

— Проваливайте, да поживее, пока я добрый и не передумал забрать у вас и остальные телеги!

Когда проехали немного в сторону Збиранки, Крупа обернулся к Шубину и спросил, стараясь говорить по-русски:

— Кто джест полковник СД Липке?

— Понятия не имею, — пожал плечами Глеб. — Но точно знаю, что упоминание о службе безопасности на всякого немецкого ефрейтора имеет волшебное действие. Сами убедились.

Крупа понял его ответ и рассмеялся, при этом как-то даже уважительно поглядев на русского капитана.

Доехав до окраины села, решили свернуть в лесок и ехать уже напрямик к кладбищу, а уже через него, не останавливаясь, до окраин города. Ехали не торопясь, все время посматривая в сторону, где проходила дорога. Но они зря волновались: до львовских окраин доехали без всяких препятствий.

Неподалеку от полуразрушенной церквушки Крупа остановил лошадь и коротко сказал:

— Надо ждац.

Кого или чего ждать, он не стал уточнять, но Глеб увидел, как один из сопровождавших польского капитана поляков слез с телеги, направился к церквушке, вошел в нее и через пару минут снова вышел уже в сопровождении двух человек. Один из них — тот, что был постарше и повыше, как успел рассмотреть его Шубин, махнул рукой,