Рейс без обратного билета - Александр Александрович Тамоников

– Да-да, будем выбираться вместе! – радостно закивал Марсель. – Вы только скажите, что мне нужно делать! Я все сделаю!

И этих слов от Марселя Эжен ожидал также. И к этим словам он подводил опрометчивого юношу. Подводил тонко, осторожно, не торопясь.

– Что делать? – переспросил он. – В первую очередь слушать меня. Выполнять все мои поручения и команды. Да ты не опасайся, ничего плохого я тебе не поручу. Наоборот, постараюсь выполнить твои самые сокровенные желания. Превратить мечту в явь, как поется в ваших песнях. Ведь, кажется, именно так в них поется?

– Не знаю. Я не пою и не слушаю таких песен…

– Знаю, знаю! – усмехнулся Эжен. – Ты любишь слушать совсем другие песни. Сочиненные не у вас в стране, а на Западе. И в исполнении западных певцов. Я прав?

– Да. Но откуда вы это знаете?

– Это неважно, – Эжен все так же продолжал улыбаться. – А вообще я знаю о тебе не только это, а и много чего еще… Впрочем, разговор сейчас о другом. Итак, ты готов меня во всем слушаться, не так ли?

– Да, конечно. Только скажите, что мне делать! Я сделаю!

– Обязательно скажу, – улыбка исчезла с лица Эжена, он стал серьезным и даже строгим и требовательным. И вместе с тем озабоченным. – Но вначале выслушай меня внимательно. Я расскажу тебе кое-что интересное. О тебе самом и о твоих друзьях, с которыми ты так любишь проводить время на папиной даче.

Опять же таких слов Марсель от Эжена не ожидал. На это у Эжена и был главный расчет – бить своего собеседника неожиданными словами. Бить до тех пор, пока собеседник не будет подведен к самой главной цели. К решающей черте, из-за которой уже не может быть возврата.

– Но откуда вы знаете о даче и о друзьях? – удивленно спросил Марсель.

– Я тебе уже говорил: я много чего о тебе знаю, – нарочито равнодушным тоном, как будто речь шла о чем-то обыкновенном и заурядном, ответил Эжен. – И о тебе самом, и о твоих приятелях, и о твоих девицах. Даже о том, какие темы вы обсуждаете, будучи на даче. Особенно в пьяном виде.

– Но откуда? – заикнулся было Марсель.

На это Эжен ничего не ответил, лишь хитро улыбнулся и развел руками. Вот, дескать, уж такой я любознательный человек. Захотел узнать о тебе все подробности и узнал.

– Итак, о ваших застольных разговорах, – начал Эжен. – Интересные разговоры… Интересные и опасные. Можно даже сказать, преступные. За которые, в случае чего, можно и ответить по всей строгости советских законов. Эти разговоры, пожалуй, еще опаснее, чем торговля крадеными музейными ценностями. Музейные ценности – это обычная кража, а разговоры – это уже политика. Точнее сказать, политическое преступление. Этак недолго познакомиться с подвалами КГБ…

– Я вас не понимаю! – нервно произнес Марсель. – Какие такие разговоры? Это вы о чем?

– Какие разговоры? – с расстановкой произнес Эжен. – Ну, например, разговоры о том, какие скверные порядки и законы существуют в Советском Союзе. И наоборот, как хорошо и привольно живется на Западе. Настолько хорошо и привольно, что тебе хочется перебраться туда на постоянное жительство. Тебе и твоим друзьям-собеседникам. Хочется перебраться, да только вы не знаете как. А то бы, глядишь, и перебрались.

– Но откуда вы знаете?.. – Марсель был явно ошарашен такими знаниями собеседника – этого таинственного иностранца.

– Дело не в том, откуда я это знаю, – ответил Эжен. – А в том, что об этих разговорах может прознать и КГБ. И скорее всего, уже прознал. И держит вас под колпаком, ожидая, что вы наболтаете еще больше. А вот когда вы наболтаете, уж тогда-то чекисты за вас и возьмутся.

– Но это всего лишь застольные разговоры! Чего не скажешь по пьяному делу!

– Вот так вы и будете объяснять в КГБ – по пьяному, дескать, делу, – насмешливо произнес Эжен. – А уж поверят вам товарищи чекисты или не поверят – кто знает? Мне думается, что не поверят. Так что готовьтесь.

– К чему? – испуганно спросил Марсель.

– Как к чему? К неприятностям. Это будут очень крупные неприятности, которые, я так думаю, поставят крест на ваших молодых жизнях. А если к этому добавить еще и прочие ваши прегрешения перед законом, то тут уж и вовсе… – И Эжен театрально развел руками.

– О каких это прочих прегрешениях вы говорите?

– Ну как же, – миролюбиво произнес Эжен. – Об одном таком прегрешении мы уже толковали. Торговля крадеными музейными ценностями, если изволите помнить. А еще – торговля всякой всячиной, незаконно переправленной через границу, спекуляция называется. Вдобавок посредничество во взяточничестве. К тому же некоторые девочки, вхожие в ваш круг, подрабатывают валютными проститутками. Что, ты этого не знал? Подрабатывают, можешь не сомневаться. Неплохой получается букетик, не так ли? А точнее говоря, болото, в которое вы сами себя загнали. Загнать-то загнали, но как из него выбраться?

После этого в машине установилось молчание, которое длилось долго, затем Марсель сказал:

– Знаете что? Давайте все-таки разбежимся: вы – в свою сторону, я – в свою. И забудем друг о друге.

– Можно, конечно, и разбежаться, – сказал Эжен. – Но как же быть с тем двусмысленным положением, в которое ты и твоя мама меня ввергли? Мне ведь придется самому явиться в милицию, чтобы снять с себя подозрения. Чтобы сказать, что я ни в чем таком не виновен. Там мне, разумеется, зададут пару-тройку уточняющих вопросов, на которые я обязан буду отвечать честно и откровенно. А честно и откровенно – это рассказать всю правду о тебе и твоей маме.

– Вам никто не поверит!

– Это почему же?

– Вы – иностранец, а я – советский гражданин. Иностранцы – они такие, они всегда клевещут на честных советских граждан. Особенно те, которые из капиталистических стран. А вы ведь оттуда, не так ли?

– Да, оттуда, – спокойно произнес Эжен.

– Значит, вам не поверят. А мне поверят. Тем более если узнают, кто мой отец. И вы ничего не добьетесь. Еще и ответите за клевету на советского гражданина. Вас выдворят из страны.

– Что ж, в том, что ты сказал, есть определенный резон, – все тем же спокойным тоном произнес Эжен. – В самом деле, моим словам могут и не поверить. Ну, что ж… Тогда придется предъявить более весомые доказательства. Уж им-то, думаю, поверят.

– Нет у вас никаких доказательств!

– А если есть? – спокойный тон Эжена сменился на змеино-вкрадчивый. –