Звезда героя - Сергей Малинин

– Траппер хренов, – презрительно пробормотал взломщик, имея в виду хозяина дачи.

Он закрыл и запер сейф, поставил на место заднюю стенку шкафа и развесил по гвоздям ножовку, пилу и коловорот. Дверцы тихонько скрипнули, закрываясь; вор повесил баул на плечо и двинулся к лестнице.

Люк открылся легко. Вор с натугой протолкнул через него баул и выбрался следом. Пока он возился в подвале, на кухне стало еще темнее. В сгустившейся за окном вечерней синеве короткими вспышками сверкал огонь маяка на дальнем мысу, в открытую форточку вместе с запахом моря долетал отдаленный шум прибоя. Где-то играла музыка; потом, перекрывая все остальные звуки, послышался протяжный гудок корабельной сирены.

Не обращая внимания на эти привычные звуки, вор поставил на место табурет, закрыл люк и аккуратно развернул поверх него половичок. Держа в руке подушку, он шагнул в сторону спальни. Что-то громко зашуршало; вздрогнув от неожиданности, вор снова включил фонарик и посветил себе под ноги.

На полу был расстелен большой кусок полиэтиленовой пленки, которого здесь раньше не было. Ужасающий смысл этого странного явления дошел до него мгновенно, но предпринять что бы то ни было взломщик уже не успел: из темного угла кухни к нему стремительно шагнула, на ходу занося для удара руку с зажатым в ней обрезком водопроводной трубы, какая-то высокая фигура. Послышался тупой стук удара, и взломщик, выронив подушку, мягко повалился на предусмотрительно расстеленный полиэтилен.

Ударивший его человек аккуратно, без стука, положил свое импровизированное оружие на край стола, пинком отшвырнул в сторону подушку и, склонившись над распростертым на полу взломщиком, быстро обшарил его карманы. Выпрямившись, он подбросил на ладони пистолет.

– Сам себя перехитрил, щенок, – вполголоса произнес он, адресуясь к лежащему. – Эх, парень, парень! Я к тебе, как к родному сыну, а ты ловчить вздумал!

Пока он говорил, руки его не висели без дела, и к концу короткой напутственной речи ствол «макарова» стал намного длиннее и толще благодаря навинченному на него глушителю. Послышался характерный лязг передернутого затвора, ствол опустился, нацелившись в затылок лежащему.

– Как родного, – повторил человек с пистолетом. – Э, да что там! Такое, брат, не прощают. Был бы родной – все равно убил бы. Как Тарас Бульба – я тебя породил, я тебя и… Короче, не взыщи, сам напросился.

«Макаров» коротко хлопнул, зло подпрыгнув в руке, отлетевшая гильза мягко упала в складку полиэтилена, качнулась раз-другой и замерла, начав, но не успев до конца проплавить дырку в толстой парниковой пленке – легкодоступном и недорогом материале, которого навалом в каждом дачном поселке.

Убийца сунул пистолет за пояс сзади, присел на корточки и стал заворачивать тело в пленку, стараясь, чтобы кровь из простреленной головы не попадала ему на одежду и на пол кухни. Когда с этим было покончено, он волоком потащил труп за двери. Было слышно, как скрипит под его ногами гравий дорожки. Потом хлопнула крышка багажника, снова послышались шаги, и убийца вернулся в дом. Включив фонарик и убедившись, что на кухне царит флотский порядок, он прихватил баул и вышел, плотно затворив за собой дверь. Ключ дважды провернулся в замке, и вскоре со двора послышался шум отъезжающего автомобиля. Фары потрепанной «Волги» кавторанга Машкова мазнули лучами бледного света по забору соседней дачи, и через несколько секунд рубиновые точки ее габаритных огней, моргнув на прощанье, исчезли за поворотом.

* * *

Одинцов проторчал в трюме «Резвого» столько, сколько позволял ему запас воздуха в баллонах, и даже немножечко дольше, а смена так и не пришла. Поскольку жабрами он до сих пор не обзавелся, выбор был невелик: покинуть пост и добираться до берега вплавь, по поверхности, или сложить руки на груди и остаться здесь, в трюме, навсегда, погибнув от удушья.

Оба дыхательных аппарата пришлось бросить: на поверхности они имели солидный вес, и плавать с ними было немногим удобнее, чем с парочкой пудовых гирь. Иван тянул до последнего и в результате едва не задохнулся, пока преодолевал двенадцатиметровую толщу воды. Насчет кессонной болезни он не беспокоился: программа его подготовки включала в себя такие вещи, от которых встали бы дыбом волосы у любого медика, если он, медик, не был знаком с методикой обучения боевых пловцов-водолазов. Впрочем, незнакомый с упомянутой методикой врач, скорее всего, не поверил бы в рассказ о способностях Ивана Одинцова и некоторых его коллег, если бы не увидел демонстрацию этих способностей собственными глазами. Да и то, наверное, заподозрил бы подвох…

Вынырнув, Одинцов разглядел вдалеке редкие огни уснувшего дачного поселка и сразу сориентировался по звездам, благо погода это позволяла. Прокладка курса по небесным светилам была для него делом привычным, а в данном случае еще и необходимым: он знал, что, проделав две трети пути или чуточку больше, потеряет огни поселка из вида – их заслонит край обрыва. А оставшейся трети или даже четверти вполне достаточно для того, чтобы в темноте сбиться с курса и уплыть к черту на рога. Естественно, уплыть в открытое море он не боялся, поскольку берег легко обнаружить по шуму прибоя, но и шлепать несколько километров босиком по острым камням, да еще и в темноте, ему вовсе не улыбалось.

С места взяв солидный темп, он поплыл к берегу. Теплая черноморская вода упруго обтекала его со всех сторон, за спиной вспыхивал и гас огонь маяка, над головой, в бархатно-черном южном небе, дрожали и перемигивались крупные звезды. Он плыл, стараясь побороть растущую тревогу. До сих пор Виктор Машков ни разу не опоздал на вахту, но все когда-нибудь случается впервые. В конце концов, дело молодое! Парню всего двадцать один – мальчишка, юнец, самое время за юбками увиваться да на танцульки бегать. А если еще учесть, что парень недавно вернулся из дальнего похода, а его вместо законного отпуска отправили часами торчать под водой, дожидаясь с непонятной целью неизвестно кого, остается только удивляться, что подобное происшествие случилось впервые. Другой бы на его месте давно сказал: знаете что, отцы-командиры, а не пошли бы вы подальше со своими мудреными затеями!

Быть может, парень встретил школьного друга, с которым сто лет не виделся, или подцепил классную девчонку. Выпил стакан вина, заболтался и забыл о времени. Может, прямо сейчас, пока Иван Одинцов болтается на волнах, как обломок кораблекрушения, пристыженный Витька проплывает прямо под ним, торопясь исправить свою оплошность и