Звезда героя - Сергей Малинин

Или, к примеру, несчастный случай. Споткнулся, упал, сломал руку или там ногу. Или вывихнул. Неприятность, конечно, но дело вполне житейское. Или другая неприятность: подрался и угодил в милицию. За девушку, например, заступился…

Тема заступничества показалась Одинцову довольно скользкой, и он поспешно принялся перебирать другие варианты. Таких вариантов были тысячи, и многие из них, как на грех, выглядели гораздо хуже сломанной конечности или попадания в кутузку. Иван отогнал дурные мысли и поплыл быстрее, лишь время от времени высовывая голову из воды, чтобы глотнуть воздуха.

До галечного пляжа он добрался относительно быстро – так быстро, как смог. Витькиной одежды здесь не оказалось, но это ни о чем не говорило: они теперь частенько спускались с обрыва, не имея на себе ничего, кроме плавок и подводного снаряжения. Ночь была теплая, но от ветра по мокрой коже забегали зябкие мурашки, и Одинцов уже не впервые пожалел, что не догадался с вечера оставить гденибудь под камешком полотенце. Он сунул под мышку ласты и, пытаясь согреться, бегом двинулся вверх по тропинке, где ему уже был знаком каждый камень.

Свет в окнах дачи не горел, дверь была заперта. Одинцов нашарил спрятанный за дверной притолокой ключ и принялся тыкать им в замочную скважину, как вдруг какая-то замеченная глазами, но не зафиксированная сознанием странность заставила его замереть и медленно обернуться.

На первый взгляд во дворе все было как обычно. Горевшая над крыльцом сильная лампа в рифленом стеклянном плафоне освещала знакомую до мелочей картину. Все было на своих местах, и Одинцов далеко не сразу сообразил, что его насторожило. Потом взгляд его упал на пустую травянистую площадку с пробитыми колеями под навесом из густых виноградных лоз, и он хлопнул себя по лбу: ну конечно! Во дворе не хватало старой черной «Волги» Машкова, которая, несмотря на прилагаемые кавторангом героические усилия, больше любила стоять под навесом, чем ездить.

Одинцов пожал плечами и вернулся к сложному процессу открывания двери. Машина могла отсутствовать по множеству причин. Например, Машков мог пренебречь такси и отправиться в аэропорт на собственном авто. Или Виктор решил покататься. Если так, то он, скорее всего, действительно проводит время с девушкой. «Вернется – надеру уши», – подумал Одинцов, открывая дверь.

Первым делом он взял в спальне свежее полотенце и обтерся насухо. Ветер в доме не дул, и он быстро согрелся. Все еще рассеянно возя полотенцем по плечам и бокам, Иван сунулся в кладовку, где они хранили снаряжение. Дыхательный аппарат Виктора был здесь, как и все остальное; он был торчком прислонен к стене, из-под него выглядывали установленные в строевую стойку – пятки вместе, носки врозь – ласты, а сверху была водружена маска, так что в целом конструкция смахивала на некоего ластоногого карлика-инопланетянина в металлическом нагруднике.

– Вот дурак, – с улыбкой сказал Одинцов и погасил в кладовке свет.

Судя по отсутствию машины, Витька действительно загулял. Иван не без труда отыскал мобильник, который ввиду своей миниатюрности вечно норовил затеять с хозяином игру в прятки, и посмотрел на дисплей. Сообщения о пропущенных вызовах там не было, из чего следовало, что ему никто не звонил. Глядя на миниатюрный цветной экран телефона, Одинцов с легкой грустью подумал о палке, которая, как известно, имеет два конца. Чудо современной технологии, мобильный телефон, призванный, по идее, сделать общение между людьми более легким и доступным, в его случае служил не столько средством этого самого общения, сколько лишним напоминанием о том, что вне службы капитан третьего ранга Одинцов никому не нужен. До его появления еще можно было тешить себя иллюзиями – мол, телефона нет, вот и не звонят. А теперь он есть, и на тот факт, что он сутками молчит, валяясь в кармане, как подобранный на морском берегу камешек, очень трудно закрыть глаза…

Одинцов сунулся в холодильник, отыскал завалявшийся там кусок копченой колбасы, добыл из хлебницы слегка подсохшую горбушку и, жуя, набрал номер Витькиного мобильного. Бесстрастный женский голос сообщил ему, что вызываемый абонент отключен или находится вне зоны действия сети. «Загулял, шельмец, – подумал Одинцов. – И телефон выключил, чтобы не отвлекали от приятного дела. А Машка-то прав: парень – тот еще шалопай. Ты погляди на него: только отец за порог, как он все бросил и – по бабам!»

В полном одиночестве выпив чаю, он повторил вызов. Результат оказался прежним; следовало решить, как быть дальше. Иван невольно припомнил свой последний разговор с Машковым, во время которого он в шутку сказал, что Витька тоже нуждается в присмотре. Как в воду глядел! Или, говоря иными словами, накаркал.

Спать хотелось неимоверно. Было начало третьего ночи – самое время завалиться в постель и вздремнуть минуток шестьсот. Но Одинцов не мог себе этого позволить. Дыхательный аппарат с замкнутым циклом помогает оставаться под водой долго, но не бесконечно. И, если в расставленную в трюме «Резвого» сеть-ловушку кто-нибудь угодит, бедняга может отдать концы раньше, чем подоспеет помощь. Это будет чистой воды убийство, но в одиночку обеспечить непрерывную вахту в трюме Иван все равно не в состоянии.

«Да будет страху нагонять, – зевая, думал он по пути в спальню. – Утром Витька явится как миленький с повинной головой. А я до того времени еще сто раз успею проснуться, сгонять к буксиру и проверить трюм. Случайный человек туда посреди ночи не попадет, а неслучайный… Что ж, как аукнется, так и откликнется. Сдохнет он там, и черт с ним. Смерть, конечно, страшная, я бы для себя такой не хотел, но выбирать не приходится. Выпутаю жмура из сети, отбуксирую подальше, на глубину, и концы в воду. Утонул и утонул. Как у классика: люди гибнут за металл»…

Тут он вспомнил, что, кроме буксира и непутевого Витьки, должен присматривать еще и за подвалом, и с полпути вернулся на кухню. Мимоходом ему вспомнилось, что в сейфе, помимо золота, лежит еще и оружие, а значит, пленник подвала, если таковой имеется, может-таки поднести ему неприятный сюрприз. На всякий случай прихватив из кладовки ПП, с которым нес вахту на буксире, он откинул половик и поднял крышку люка. Свет в подвале не горел, и никто не пытался проложить себе дорогу на волю при помощи оружия. Одинцов зевнул: ничего иного он и не ожидал, поскольку окна в доме были закрыты, а дверь заперта.

Для порядка он все-таки спустился вниз и осмотрел подвал. Задняя стенка старого шкафа была на месте, как