Белорусское небо - Сергей Иванович Зверев

Романчук полез за пазуху и достал карту, которую им оставил летчик. Партизаны забрались в кузов бронетранспортера и, включив фонарик, найденный в хозяйстве немцев, склонились над картой.

— Да, вот так и попробуем с Игорем проехать на санях и обследовать вот этот квадрат. Ну, а ты, Николай, садись на бронетранспортер и двигайся восточнее прямо по целине. В лес не углубляйся. Больше смотри и слушай. Машина у тебя шумная, но если заслышишь звуки боя, то приезжай на подмогу.

Несколько минут ушло на то, чтобы разобрать патроны. В сани к пулемету бросили еще две коробки с лентами. Канунников и Бурсак добавили себе еще по три автоматных магазина. Первыми уехали верховые. Потом завел мотор бронетранспортера и тронулся, исчезнув в ночном лесу, Лещенко. Романчук подошел к Соколику и потрепал его по холке. Игорь добро улыбнулся отцу.

— Ничего, пусть пока порожняком идет. Я не устал, можем какое-то время идти за санями. Устанем, тогда уж сядем и поедем. Правда?

— Правда, сынок, — кивнул Романчук, с теплом глянув на юношу.

Вырос мальчик, вот уже и солдат, воюет. Кто бы мог подумать еще год назад, что все так повернется. «Не уберег, сынок, я тебя от войны. Да и не только тебя. И Света хлебнула, и Лиза натерпелась такого, что не всякое материнское сердце выдержит. А сколько еще всего впереди. Москву отстояли, но под фашистом половина европейской части страны. Нам еще воевать и воевать. А враг силен. Это вам не Хасан, не Халхин-Гол. И даже не финская. Немец под себя всю Европу подмял. Ему целые государства сдавались».

Романчук вел под уздцы лошадь, а сын с автоматом на изготовку шел следом за санями. Они шли уже около трех часов, то выезжая из леса, то снова скрываясь за деревьями. Ни запаха бензина, ни поломанных крон деревьев, ничего, что бы говорило об аварии самолета или просто о его посадке на поляне в лесу или на опушке. По своим подсчетам пограничник уже понимал, что они должны выйти к тому месту, где мог сесть самолет. Но это расчеты, а они сейчас ни на чем не основывались.

И тут фыркнула лошадь и затрясла головой. Романчук сразу остановил ее и прислушался. Точно, в воздухе появился еле заметный запах гари. Характерный и очень неприятный запах горящей мокрой древесины. Неужели нашли? Неужели это Седов жжет костер, чтобы согреться?

— Игорь, стой! — Романчук догнал сына и вместе с ним потянул на себя вожжи, останавливая Соколика. — Чувствуешь запах? Это могут быть и немцы, а может, и Седов. Место слишком открытое. Уведи сани вон туда, правее за бугор.

С этими словами пограничник снял с саней трофейный пулемет с заправленной лентой и двинулся туда, где, по его мнению, горел костер. Немецкий солдат появился впереди метрах в двадцати от Романчука. Немец опешил, вытаращив глаза на мужчину в гражданской одежде и с пулеметом в руках. Наверняка этот солдат, глянув на пулемет, решил, что их окружают партизаны большими силами и при пулеметах, естественно. Он заорал что-то по-немецки и бросился назад за деревья. Романчук упал на снег и отполз за толстую березу. Сзади затопали ноги, и командир быстро обернулся. Игорь бежал к отцу, снимая на ходу с плеча автомат. Романчук крикнул ему:

— Бери сани и уходи, уходи! Я прикрою, я догоню, Игорь!

Романчук очень боялся, что сын не послушается и останется с ним рядом. Делать этого нельзя — так они могут погибнуть оба. Но Игорь уже усвоил, что такое дисциплина, что такое приказ командира. Он замешкался всего на секунду, в глазах мелькнуло смятение, но тут же юноша пригнулся и, юркнув за разросшуюся черемуху, бросился назад к лошади. Романчук не стал выдвигать сошки пулемета, а просто положил ствол на пенек, пытаясь услышать, как себя ведут немцы, сколько их и не пытаются ли они обойти его сзади. Но немцы не стали обходить, они высыпали из-за деревьев, дергая затворы винтовок. Один, кажется, еще что-то жевал. Понятно, откуда взялся запах костра и мокрых дров.

Пограничник стиснул от злости зубы и дал длинную очередь по врагу, постепенно ведя ствол вправо и заваливаясь при этом на левый бок. Пулеметная очередь прошла по деревьям и кустарнику, как коса, срезая ветки на своем пути. Романчук успел заметить, что он свалил трех солдат, но ранил или убил, было непонятно. Немцы закричали, бросились искать укрытие. И пока не защелкали ответные выстрелы, партизан откатился вправо за кустарник, вскочил и, пригибаясь, бросился в сторону.

Совершить такой маневр скрытно не удалось. Пули попадали в стволы деревьев, рядом с партизаном взбивали фонтанчики снега. На голову сверху падали мелкие ветви и сухая хвоя. Романчук снова поднял пулемет и дал две короткие очереди в сторону немцев. Потом, подхватив приличного размера сук, бросил его влево от себя, чтобы зашатались ветки кустарника. Немцы мгновенно перенесли огонь своих винтовок на новую цель. Это дало возможность Романчуку прицелиться получше. Он открыл огонь по позиции немцев, стреляя то длинными, то короткими очередями. Кажется, удалось убить еще пару человек, и остальные солдаты принялись отползать назад, под защиту толстых стволов. Партизан снова перекатился вправо, к овражку, потом пополз и съехал вниз. Забросив пулемет на плечо, он побежал по колено в рыхлом снегу в сторону, где овраг выходил крыльями в лесную низинку. Если он не потерял ориентиры, то должен вскоре выйти на лесную дорогу или на опушку, где сможет догнать Игоря. Лишь бы сын не сглупил и не бросился на помощь отцу. «Черт, только не хватало погибнуть или попасться в руки немцев, — с ожесточением думал Петр Васильевич. — Только разжились картой, она сейчас у меня и может попасть к немцам, если окажусь у них в руках».

Немцы продолжали стрелять, но стреляли, они, скорее всего, просто по кустам, туда, где могли прятаться партизаны. Человек пять или шесть, по подсчетам Романчука, они потеряли. Это серьезные потери. Вряд ли гитлеровцы забрались в лес в большом количестве. Шуму было бы от них больше, да и дыма от костра было бы тоже больше. Скорее всего, это какие-нибудь егеря, разведгруппа численностью десять-пятнадцать человек. Нет, не кинутся они за мной как оголтелые. Они теперь притихнут, будут прислушиваться, присматриваться и только потом начнут очень осторожно обследовать местность вокруг. Вопрос, что немцы ищут в лесу, тоже имел очевидный ответ — самолет.