След у таежной реки - Александр Александрович Тамоников

из ключевых площадок для выброски своей агентуры в советское Приморье. Поэтому в миссию постоянно прибывают временные специалисты, которые в дальнейшем отправляются отсюда на другие задания.

— То есть миссия является одновременно и перевалочным пунктом? — Назаров начал по-новому понимать слова китайского контрабандиста о «странных русских».

— Да, можно и так сказать, — подтвердил Тягунов.

— О ком-то есть что рассказать? — спросил Тимофеев.

— Я не знакомился, вопросов не задавал, — нахмурился Тягунов. — В школе любопытство не приветствуется. Да и времени на знакомства особо не было. Запомнился, впрочем, один. Его перебросили в Хэйхэ на курсы огнеметчика. Это удивило, впервые услышал о таких курсах.

«В город Сахалян? — недоумевал Николай Иванович. — Зачем там понадобился огнеметчик? Что они затевают?»

Вспомнились ужасы Первой мировой, о которых Назаров столько слышал и читал, а затем, попав в контрразведку, узнал еще больше. Отравляющие газы, «Атака мертвецов»… Неужели японцы планируют применить против нашей страны химическое оружие? Иных причин использовать огнеметчиков капитан не находил: этим специалистам поручалась ликвидация трупов, одежды и строений, зараженных токсичными соединениями.

Если это предположение верно, то охватившая планету бойня поднималась на следующий уровень насилия и разрушения, что означало миллионы жертв сверх уже принесенных. Источником новой угрозы опять выступал безжалостный азиатский дракон. Что бы там ни болтал британский пустобрех Черчилль, Вторая мировая началась не в Европе в 1939-м, а здесь — со вторжения самураев в Китай. И закончится эта страшная война не в Берлине, а на другом берегу Амура. Япония начала ее, и, скорее всего, именно с разгромом Японии она завершится.

Глава 8

Из ориентировки уполномоченного НКГБ СССР по Дальнему Востоку № 110435 от 16 сентября 1943 г.

Предлагаю: дать указания радиостанциям УНКГБ об усилении наблюдения и повышении бдительности на постах дежурных диапазонов и специально выделенных постах, ведущих разработку раций белогвардейских формирований в Маньчжурии.

Комиссар госбезопасности 2-го ранга С. А. Гоглидзе

1

«От Советского информбюро…» Стальной голос Левитана разбудил Назарова. Николай Иванович открыл глаза и понял, что ни капельки не отдохнул за ночь, хотя спал как сурок. На кухне хлопотала Маргарита Дмитриевна, негромко, но сердито перебрасываясь фразами с мужем:

— Какого лешего радио включил? Выключай сейчас же, человека разбудишь!

— Ему и так вставать пора, — оправдывался Клавдеич, — а мне надо сводку послушать.

«Вчера, двадцатого августа, наши войска на харьковском направлении, преодолевая сопротивление и контратаки противника, продолжили наступление и продвинулись на отдельных участках от пяти до десяти километров, заняли свыше двадцати населенных пунктов, в том числе город Лебедин». Назаров ловил слова диктора, прогоняя сон. Спасибо, конечно, Кирилловым, что пустили переночевать. После безумного дня, потраченного на погони и допросы, настоящий дом с настоящей кроватью вместо скрипучей койки в общежитии был щедрым и желанным подарком. Пусть усталость из тела никуда не ушла, зато настроение сделалось превосходным. Николай Иванович застелил кровать, убрал за собой, оделся.

— Еще один город освобожден, отлично! — бодро сказал он, выходя на кухню. — Всем доброго утра! Спасибо, что приютили.

— Как спали? — участливо спросила Маргарита Дмитриевна.

— Без задних ног. — Капитан не обманывал.

Хотя с Клавдеичем он со дня знакомства был на ты, однако к его жене за все эти годы обращался почему-то всегда на вы, как и она к нему. Возможно, потому, что в облике ее, при всей доброте и душевности, присутствовало нечто строгое и властное. Назаров сказал бы даже — командирское. Женщина она была невысокая, полноватая, но очень проворная и суетная. Кухонная утварь так и мелькала в ее огрубелых руках. Маргарита Дмитриевна гордилась своей домовитостью и аккуратностью, поэтому Назаров всякий раз при встрече находил способ похвалить эти качества, понимая, какую радость доставляет тем самым Кирилловой.

— Позавтракаете у нас? — продолжала она хлопотать вокруг любимого гостя.

— Благодарю вас, очень кстати.

— И мне чайку плесни, — напомнил о себе ее муж.

— Ты уже чашку выпил! — делано возмутилась хозяйка. — Тебе их что, по десять за утро наливать?

— Он чай любит, — весело произнес Назаров и подмигнул шоферу, после чего перевел разговор в другое русло: — Что скажешь, Клавдеич? Девятнадцатого числа Змиев освободили, вчера Лебедин. Здорово же?

— Дай бог, скоро прогонят иродов! — вставила свое слово жена, гремя половником.

— За такое и выпить не грех, — заметил Клавдеич.

— Только чаю, — шутливо произнес Назаров.

Кириллова рассмеялась этим словам и, поставив перед гостем полную тарелку горячего супа, опять задела мужа локтем. Николай Иванович поблагодарил, не забыл отметить, как вкусно пахнет суп, что было правдой, и, посерьезнев, заговорил о том, что его беспокоило:

— Суббота уже, а выходного опять не предвидится. В прошлое воскресенье передышки ребятам не давал, с Тимофеевым ездили в колхоз к Зайцевой, потом весь день обсуждения. Похоже, и на завтра дел будет невпроворот.

Капитан не преувеличивал. Уже сегодня, во‐первых, предстояло проверить маркшейдера Кучеренко, а во‐вторых, склонить Тягунова к сотрудничеству, чтобы он связался с разведгруппой и помог заманить ее в ловушку. Если задуманное удастся осуществить, то следующий день, двадцать второе августа, обещает выдаться весьма насыщенным. А еще предстояло разобраться с бумагами из «Союззолота». Вчера вечером Назаров направил запрос в трест. Так как они подведомственны МВД, то откликнулись быстро, сегодня утром выслали материалы на Кучеренко.

Прибыв в управление, Николай Иванович тщательно изучил досье маркшейдера, сделал пару звонков, после чего вызвал к себе опергруппу.

— Едем за Кучеренко. Привезем сюда, устроим очную ставку с Тягуновым, зададим кое-какие вопросы.

— А ты сам что думаешь? Наш или не наш? — разволновался Тимофеев. — Неужели ты его подозреваешь только из-за того, что человеку тайные тропы известны? Он же горняк! Конечно, он тайгу наизусть знает!

— Угомонись! — сердито прервал Николай Иванович. — Слова не даешь вымолвить. Я, по-твоему, последнего ума лишился? Нет, мил человек, мои подозрения не на пустом месте. Мне кое-что прислали из треста. Папка на столе, изучай.

Тимофеев полистал бумаги и передал их другим ребятам.

— Ничего не вижу. То есть вижу, что человек для страны семь золотых приисков нашел. Его премировать надо, а не проверять.

— Богатые прииски? Сколько золота на них добывают?

Старший лейтенант пожал плечами и затих, вновь вперившись в бумаги.

— Ничего не добывают, — поспешил поделиться выводами Рябцев.

— То-то и оно, — с укоризной заметил Назаров. — Затрачены средства и время на поиски и разведку, на оценку запасов, но разработка всех этих рудников осуществима лишь после войны, когда народное хозяйство на ноги поставим. А теперь обратите внимание на фамилии геологов, которые работали с Кучеренко.

— Селиванов.

— И все? Я же сказал: геологов. Их там больше одного.

Раньше всех откликнулся Рябцев, прочитавший подписи на актах:

— До Селиванова был некий Домгер. И что означает замена геолога?

— Порасспрашивал