Шрам: Легионер - Сим Симович

через год, может не вернусь вообще. Может умру на следующей операции, пуля в голову, всё кончится. Не строй планов вокруг меня, живи свою жизнь. Найди мужчину хорошего, выходи замуж, рожай детей. Забудь меня.

— Не смогу забыть. Ты первый кто любил меня по-настоящему.

— Забудешь. Время лечит. Я всего лишь солдат, их тысячи, все похожи. Заменяемый, безликий, одноразовый. Найдёшь другого, лучше меня.

Она покачала головой, но не спорила. Легли обратно, она прижалась, он обнял. Лежали в тишине, слушали ночные звуки города — собаки лают, муэдзин поёт призыв к молитве, далёкие голоса, смех, музыка. Жизнь текла мимо, равнодушная к их маленькой драме.

Шрам не спал, смотрел в темноту, думал. Эта ночь — аномалия, вспышка нормальности в море войны. Завтра вернётся к солдатам, к оружию, к смерти. Фатима останется здесь, будет помнить, ждать, может плакать. Он забудет через неделю, занятый боями, зачистками, патрулями. Жестоко, но такова природа солдата — привязанности временные, эмоции подавлены, память избирательная.

Под утро она заснула, дыхание ровное, лицо спокойное. Он осторожно высвободился, встал, оделся. Взял оружие, проверил, спрятал. Посмотрел на неё последний раз — красивая, спящая, уязвимая. Жалко её, но ничего не изменить. Война не щадит никого, ни солдат, ни женщин, ни любовь.

Вышел из дома тихо, закрыл дверь. Рассвет начинался, небо светлело, воздух прохладный. Пошёл к базе быстрым шагом, руки в карманах, револьвер под рукой. Улицы пустые, город спит. Добрался за двадцать минут, прошёл через караул, вернулся в барак.

Андрей проснулся, увидел его, усмехнулся:

— Где гулял, земляк? Всю ночь нет.

— В городе. Личные дела.

— Женщина?

— Не твоё дело.

— Понял, не лезу. Только осторожнее. Здесь опасно с местными связываться, могут подставить.

— Знаю. Справлюсь.

Лёг на койку, закрыл глаза. Устал не физически, а морально. Ночь с Фатимой вытащила эмоции которые держал под замком. Нежность, жалость, может что-то близкое к привязанности. Сейчас надо запереть обратно, вернуться в режим солдата, машины, профессионала.

Через два дня новая операция. Снова кровь, снова смерть, снова приказы. Фатима останется в памяти как приятный эпизод, тёплое воспоминание, не больше. Место для привязанностей в жизни легионера нет. Есть только служба, товарищи, война.

Приказ есть приказ. Даже если приказ — забыть женщину которая любила тебя единственную ночь.

Даже если внутри что-то протестует, болит, сопротивляется.

Солдат не слушает внутренний голос. Солдат делает что должен.

Всегда. Без исключений. Без жалости к себе.

Потому что жалость — слабость. А слабость на войне — смерть.

Разведка подтвердила информацию через неделю после того, как Шрам добыл её в притоне Киддаля. Горы Адрар-де-Ифорас, в ста шестидесяти километрах северо-восточнее Гао, система пещер естественных и расширенных, укрепление боевиков. Спутник засёк активность, тепловизор показал скопление людей — около ста человек, может больше. Склады оружия, боеприпасов, продовольствия. Командный пункт региональный, откуда координируются атаки на французские конвои и малийские города.

Массон собрал совещание в субботу, карта гор на столе, офицеры вокруг. Полковник ткнул пальцем в красный круг:

— Приоритетная цель. Уничтожить это гнездо — сломать хребет «Ансар Дин» в регионе, лишить их базы, запасов, командования. Задача сложная: горы труднодоступные, пещеры защищённые, противник укоренился. Штурм в лоб — большие потери. Нужна хитрость, знание местности, проводники. Нашли троих туарегов, согласились вести за деньги. Говорят, знают тайные тропы, знают где входы в пещеры, сколько их. Верить им полностью нельзя, но выбора нет. Операция через три дня, выдвижение ночью, подход к рассвету, штурм утром. Две роты — сто пятьдесят легионеров, вертолётная поддержка, артиллерия мобильная. Вопросы?

Леруа спросил:

— Тактика штурма? Пещеры узкие, защищать легко, наступать трудно.

— Выкуривание, — ответил Моро, капитан разведки. — Классическая тактика против пещерных укреплений. Блокируем выходы, запускаем дым внутрь, может слезоточивый газ, заставляем выйти. Кто выходит — расстреливаем или берём. Кто остаётся — задыхается или штурмуем вглубь. Плюс гранаты, огнемёты если нужно. Жестоко, но эффективно.

— Огнемёты есть?

— Два, старые, но рабочие. Возьмём.

Шрам слушал молча. Бой в пещерах — специфика особая. Узкие проходы, темнота, эхо, рикошеты опасные. Граната в замкнутом пространстве убивает не только врагов, но и своих, если близко. Огнемёт выжигает воздух, можно задохнуться. Дым слепит обе стороны. Высокий риск, но альтернативы нет — оставить боевиков в горах значит продолжение атак, новые жертвы.

Подготовка заняла три дня. Выдали экипировку специальную: фонарики мощные, противогазы обязательно, верёвки, карабины для спуска если нужно. Патроны увеличенный запас — по десять магазинов на бойца, пещеры глотают боеприпасы, расход огромный. Гранаты — только осколочные, фугасные слишком опасны в замкнутом пространстве. Ножи, сапёрные лопатки, аптечки усиленные. Воды по три литра — горы жаркие, обезвоживание смертельное.

Проводники прибыли во вторник. Трое туарегов — старший Мохаммед лет пятидесяти, жилистый, лицо изрезанное морщинами, глаза жёлтые от малярии. Младшие Ибрагим и Юсуф, оба за тридцать, крепкие, молчаливые. Одеты традиционно — тагельмусты синие, покрывающие головы и лица, робы свободные, сандалии кожаные. Вооружены старыми винтовками, ножами длинными, кривыми.

Моро их допросил через переводчика, проверил знания. Мохаммед рисовал карты на песке — тропы, входы в пещеры, расположение камер. Рассказывал что туареги использовали эти пещеры веками, для укрытия от врагов, для хранения воды, для захоронений. Боевики пришли год назад, выгнали местных, заняли. Мохаммед потерял племянника — убили боевики за отказ присоединиться. Поэтому согласился вести французов, за деньги и за месть.

Верить ему? На пятьдесят процентов. Может говорит правду, может лжёт, ведёт в засаду. Но выбора нет, без проводников в горах заблудятся, потеряют время, преимущество. Риск рассчитанный.

Выдвинулись в среду в два часа ночи. Колонна: двенадцать грузовиков, шесть БТР, сто пятьдесят легионеров. Ехали без огней, ночью, по GPS, медленно. Дорог нет, пустыня переходит в холмы, холмы в горы. К рассвету дошли до подножия Адрар-де-Ифорас — горы чёрные, зубчатые, древние, выветренные миллионами лет. Высота до тысячи метров, склоны крутые, камни острые, растительность почти нет. Мёртвые горы, враждебные жизни.

Высадились, оставили технику под охраной, пошли пешком. Проводники впереди, Мохаммед ведёт, Ибрагим и Юсуф по бокам, проверяют маршрут. Легионеры следом, цепью, молча, осторожно. Шрам с русской семёркой в середине колонны, Андрей за ним, остальные гуськом. Рассвет наступил быстро, солнце выскочило из-за горизонта, ударило жарой. Через час было уже сорок градусов, через два — пятьдесят. Камни раскалились, воздух дрожал, дышать трудно.

Поднимались два часа, по тропе еле заметной,