Полное погружение - Сергей Александрович Васильев

— Петра Ивановича убили… — всхлипнула она, закрыла лицо руками и бессильно сползла по косяку на пол. — Ой, что теперь будет…

— Как убили? Где? Когда?

— Прямо тут, на берегу…- сестричка опять всхлипнула и сжала кулачки, стараясь не зареветь, — он всю ночь промаялся, а ещё затемно ушел гулять… На посту сказал — хочет соловьев послушать… И вот…

Мирский опустил голову на подушку, стараясь переварить услышанное. Человек, вызвавший его на дуэль, оказался мёртв. Стало быть, с этой стороны опасность миновала. Но сам по себе труп и публичная ссора — это совсем нехорошо. Дэн представил, чем это могло ему грозить в прошлой жизни, и задумался. Аршинные заголовки «Враг кинозвезды найден мертвым», «Кому выгодна смерть неприятеля известного киноактера?», толпы журналистов и блогеров, промывающих его косточки. Как хорошо, что в начале ХХ века еще не изобрели интернет… Как хорошо, что он даже не выходил из палаты!..

Долго пребывать в состоянии тревожной прокрастинации Мирскому не дали. Вместо плачущей сестры милосердия в дверном проёме нарисовался худощавый, подтянутый мужчина средних лет. Хорошо очерченные скулы придавали его лицу выразительность и решительность. На удивление аккуратная для столь раннего часа прическа с прямым пробором темных, подстриженных, красиво уложенных и набриолиненных волос, выдавали в этом человеке перфекциониста.

Пронзительно-серые, слегка прищуренные глаза под темными, густыми бровями с изломом, стреляли внимательным взглядом сосредоточенно и спокойно, останавливаясь на каких-то отдельных деталях и скользя далее до следующей цели. Прямой нос с тонкой линией переносицы и плотно сжатые губы намекали на властность натуры.

Облик дополняло изящное пенсне в тонкой золотой оправе на чёрном шёлковом шнурке, свисавшее на тёмно-синий сюртук из добротной шерсти, не подходящей для такой жаркой погоды.

— Господин Граф, если вас правильно представили? — поинтересовался внезапный гость у изрядно напрягшегося Мирского, — разрешите представиться: военно-морской следователь капитан Вологодский. Вы позволите задать вам несколько вопросов, касающихся ночного происшествия?

* * *

(*)Придворный бранль (бранле) в его сатирическом, гипертрофированном виде можно увидеть в советском фильме «Собака на сене» в исполнении Николая Караченцова. Его основными движениями были шаги с подскоками и поклонами.

(**)Граф — дворянская фамилия в Российской империи. Самый известный её представитель — Гаральд Карлович Граф; во время Первой мировой войны — капитан II ранга. Во время, описываемое в книге — старший офицер на «Новике».

Глава 35

Допрос

— Разрешите присесть? — поинтересовался следователь у Дэна.

Мирский внимательно рассматривал Вологодского, а следователь — артиста. Некоторое время мужчины бодались взглядами, словно участники боёв без правил, пытаясь смутить друг друга.

Впрочем, агрессия в поведении следователя не проявлялась. Он скорее выказывал любопытство, как опытный энтомолог, совершенно неожиданно обнаруживший новый вид загадочной бабочки.

«Ну, что ж, давайте попробуем поговорить», — подумал артист.

— Предполагаю, — копируя вяло-ленивую манеру следователя, произнес Дэн, -что вам не требуется моё разрешение ни на пребывание здесь, ни на вопросы, которые вы собираетесь задать.

— Вы правы, не требуется, — согласился капитан, — но случаи бывают разные, и мне не хотелось бы начинать разговор с глупого и никому ненужного «пти афронтю», тем более, что вы, как я узнал у доктора, в некотором роде больны, если амнезию можно считать болезнью.

— Скорее — следствием травмы, — поправил следователя Мирский, — чувствуешь себя, как без руки или без ноги…

— Да, пожалуй, — задумчиво произнес Вологодский, — так будет точнее. Судя по сопроводительным документам, ваша фамилия — Граф.

— Так говорят, — дипломатично выкрутился Дэн, — утверждать не буду.

— Хорошо, — следователь что-то чиркнул у себя в блокноте. — Вы находились с покойным в одной палате весь прошлый день. Расскажите, пожалуйста, что предшествовало трагедии.

— Мы действительно лежали в одной палате и… — Мирский на мгновение задумался, стоит ли рассказывать «всё, как на духу», а потом решил, что их пререкания с лейтенантом слышали слишком многие, чтобы это скрывать и добавил, — между нами возникла ссора из-за личных разногласий…

— Полноте, мичман! Какие могут быть личные разногласия у людей, впервые увидевших друг друга несколько часов назад?

— Я позволил себе нелицеприятно высказаться о даме, которой лейтенант, скорее всего, симпатизировал.

— Кто она? Как ее найти?

— Она — сестра милосердия, но вот найти её я вам помогать не буду, даже имя называть не стану по вполне понятным причинам.

Сказав это, Дэн мысленно поаплодировал своей удачной двусмысленной реплике. «Вполне понятные причины», по которым он не хотел «светить» Василису, были совсем другими, нежели те, о которых мог подумать Вологодский.

— Хорошо, — следователь сделал ещё одну заметку в блокнот, — продолжайте!

— Одним словом, лейтенант вызвал меня на поединок.

— Дуэль? В военное время? Это противозаконно. Почему вы согласились?

Вологодский умудрился произнести все три вопроса без единой эмоции, словно зачитывал анкету. В его голосе не было удивления и тем более возмущения, только казенный интерес.

— Я не согласился! Сказал, что это — безумие, что не могу себе позволить воспользоваться его частичной недееспособностью из-за обожженных рук… Но лейтенант был настойчив.

— И что произошло потом?

— Ни-че-го! — Мирский дирижерским жестом усилил сказанное, — ровным счётом, ничего больше не случилось, вплоть до моего отхода ко сну. Сегодня утром от дежурной сестры узнал, что Петра Ивановича нашли мёртвым. Я был шокирован. У меня и в мыслях не было причинять ему вред.

— У вас был мотив. Ссора, вызов на дуэль…

— Ну, какой же это мотив? Таких мотивов в мужской компании наберётся несколько за день. Да, мы поссорились, но не успели стать врагами. Я думал, что он остынет и забудет про свой вызов. Это действительно было глупо. Кто же знал, что всё так обернётся…

Мирского стало выводить из себя спокойное, скучающее выражение лица капитана, не реагирующего на эскапады артиста.

— Я, будучи офицером, не мог позволить себе такой способ сведения счётов, — Дэн попытался быть убедительным.

— Да, как офицер, конечно же, не могли, — согласился Вологодский. — В связи с этим у меня есть ещё несколько вопросов, напрямую не касающихся преступления.

Следователь повернулся к двери и командирским голосом крикнул:

— Коломийцев!

В палату строевым шагом вошёл грузный пожилой полицейский в просторной белой рубахе с черными погонами, подпоясанной портупеей. Он шествовал с каменным лицом, неся перед собой вешалку с мундиром.

— Это ваша одежда, мичман, — упреждая вопрос Дэна, произнес