Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

конечно, слышали о деле канадской студентки, но никто ничего толком не знал, и никто не мог дать даже самой ничтожной наводки. Я говорил с охранниками, уличными копами, владельцами магазинов, консьержами отелей поблизости, местными жителями, мигрантами и т. д., — побеседовал, наверное, с сотней человек.

И вот я решил позвонить Дреду. Никто не взял трубку, и я оставил сообщение.

Тогда потехи ради я зашел в проулок позади отеля и стал разглядывать граффити на стене. Их там было много. Я искал что-то, что походило бы на граффити на крыше, или какие-то имена. Безрезультатно.

Выбравшись из проулка, я направился к входу в Cecil, под бдительными объективами камер наблюдения. Как и следовало ожидать, двери передо мной не распахнулись. Приложив ладони козырьком ко лбу, я вгляделся в лобби сквозь стекло. Из-за лучей закатного солнца видно было плохо, и я не смог различить никакого движения. За стойкой регистрации, похоже, никого не было.

До чего странно думать, что этот гигант, этот проклятый отель на шестьсот номеров, должен стоять закрытым и пустым, однако с десяток постояльцев так и живут на верхних этажах — скорее всего, без какого-либо обслуживания.

Внезапно в задней части лобби, где располагались лифты, возник темный силуэт. Сквозь блики солнца на стекле я различил очертания движущейся человеческой фигуры, и она явно направлялась ко мне. Когда человек прошел половину пути, стало заметно, что он одет в форму охранника.

Это напомнило мне сцену из фильма «С широко закрытыми глазами», в которой герой Тома Круза ждет у ворот особняка, где тайное общество проводило свою оргию в масках; камера наблюдения замечает его, и от особняка к воротам медленно движется черный лимузин. Из него выходит пожилой человек в строгом костюме, подходит к воротам и сквозь решетку передает Крузу письмо. Затем он разворачивается, садится в лимузин, и машина задним ходом уезжает туда, откуда приехала.

В письме говорилось: «Пожалуйста, прекратите свои совершенно бесполезные расспросы. Считайте это последним предупреждением».

Охранник подошел к дверям и уставился на меня сквозь стекло. Вид у него был не особо приветливый. Я узнал его: это тот самый парень, что приставал ко мне на четырнадцатом этаже, а потом обругал в проулке, когда наш оператор дрона Райен Уошберн пытался запустить свой Falcor.

— Мы закрыты, — приглушенным из-за стекла голосом сказал охранник и пошел прочь от дверей.

— Вы работали здесь в две тысячи тринадцатом? — крикнул я.

Он не остановился, и его силуэт растаял в темноте. Тому Крузу хотя бы письмо вручили.

День приносил все новые и новые разочарования, но он был еще не окончен. И меня ждал сочный червячок.

СЕТЕВЫЕ РАССЛЕДОВАНИЯ ЗА ГРАНЬЮ РАЗУМНОГО

Одним из наиболее удивительных аспектов этого дела было то, как глубоко оно проникло в массовую культуру и маргинальные конспирологические круги. История Элизы укоренилась в общественном сознании, стала частью духа времени, и многие восприняли ее глубоко лично.

Среди прочего это привело к разгулу онлайн-охотников на ведьм. Ранее я рассказывал, как музыкант Морбид сделался мишенью для сетевых расследователей, обвинивших его в убийстве Элизы. Вначале подобные заявления казались Морбиду до какой-то степени забавными, и он не протестовал, решив воспользоваться, как ему казалось, минутным интернет-ажиотажем. Однако все больше и больше юзеров жаловались на его видео, и вскоре YouTube уничтожил его канал. Морбид потерял материалы, накопленные за десять лет работы, — у многих из них не было резервных копий.

Помимо контента с канала он потерял и доход от монетизации своего аккаунта с сервисом контекстной рекламы AdSense. Это было одним из его основных источников дохода. Затем Google уничтожил его почтовый аккаунт, и он лишился еще более важных файлов. Из разговора с музыкантом стало ясно, что случившееся серьезно испортило ему жизнь.

То, что произошло с Морбидом, не было единичным случаем. Ранее я также упоминал о том, как с делом Лэм оказался связан Диллон Кроу. Он нарисовал портрет Элизы, который многих сильно удивил. Нашлись сетевые расследователи, заявившие, что Кроу причастен к смерти Элизы, особенно после того, как он убрал портрет из сети. Когда я завязал с ним разговор, он резко оборвал общение, прикрывшись юридическими терминами.

Я не особо хотел возобновлять с Диллоном диалог, пока однажды знакомый сетевой расследователь не прислал мне ссылку портала IMDB на выпущенный в 2016 году фильм о Ричарде Рамиресе — «Ночной Охотник». На странице среди пяти интересных фактов о фильме значилось: «Рисунки, которые можно видеть в камере Ричарда Рамиреса в фильме, действительно нарисовал Рамирес — и прислал своему знакомому, Диллону Кроу».

Я глазам своим не верил. Еще одна диковинная связь между Диллоном Кроу и отелем Cecil? Диллон и вправду был знакомым одного из самых кровожадных серийных убийц в истории? Тот самый парень, что нарисовал портрет Элизы и лайкал ее посты?

Теперь я был просто обязан снова с ним поговорить. И на этот раз он раскрылся.

— Центральный Лос-Анджелес мне как второй дом. Я обожаю весь этот треш, — заявил он.

Я сообщил ему, что его имя всплыло на форумах.

Касательно соцсетей и рисунков он заметил:

— Фолловить Элизу Лэм может каждый. Она меня в ответ не фолловила. Ее рисовала куча людей. Это все из-за того, что я работаю в мрачной стилистике. Будь я каким-нибудь яппи, всем было бы плевать.

Затем он открыл мне настоящую причину, по которой не мог говорить о деле Лэм раньше. Он работал с Амой Макдональдом над его документалкой и не хотел, чтобы случилась какая-либо утечка.

Ама. Снова на сцену выходит мой конкурент. Вечно он на шаг впереди меня.

— Никто, то есть реально никто не знает больше подробностей об Элизе и Cecil, чем он.

— Это да. Он крут, — промямлил я.

И тут Кроу рассказал мне о своем знакомстве с Рамиресом.

— Я раньше жил в Уиттиере, я там вырос. И Рамирес убил там нескольких человек. Как раз когда он там орудовал, кто-то пытался вломиться в наш дом. Моя мама видела убегавшего прочь высокого тощего человека в черном. Две недели спустя в новостях сообщили, что Рамирес совершил убийство в пяти кварталах от нас. Меня так и терзал вопрос, он к нам ломился или не он. Сначала я написал ему и спросил об этом напрямую. Но тюремная цензура вымарала все вопросы, касавшиеся его преступлении. Я мог обсуждать с ним только нейтральные темы вроде его рисунков.

Так Кроу стал для серийного убийцы другом по переписке.

— Очень многие серийные убийцы начинают в тюрьме рисовать, — заметил я, вспомнив работы Джона Уэйна Гейси,