Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

— Да, да, и я вам рассказал, как они использовали ремни и зажимы, которые можно увидеть только при помощи специального веб-инструмента…

Увы, я не выдумываю, так он и сказал. Я убрал телефон от уха, предоставив Марку продолжать свой монолог, но кое-что я все-таки хотел выяснить.

— Вы действительно говорили с ее родителями?

Я молился про себя, чтобы это оказалось его фантазией. Мне дурно становилось от мысли, что он явился к родителям Элизы вот с этой теорией. Именно из-за таких, как он, сетевые расследователи и приобрели имидж вредителей, полоумных провокаторов, людей, которым нельзя доверять.

— Мне удалось поговорить с их представительницей, — ответил Марк. — Она сказала, что семья удовлетворена результатами расследования и не желает проводить дальнейшие изыскания.

Слава богу, он не смог выйти на родителей напрямую.

Я вежливо закончил разговор, но Марк еще много дней отправлял мне сообщения. Он все повторял, что пришлет скриншоты в доказательство своих слов. Он практически умолял меня поверить ему.

Наконец он прислал скриншоты, и я вгляделся в бессвязную мешанину образованных пикселями форм, которые Марк увеличил. Он различал в цифровой статике закономерности и нашел способ их интерпретировать. В хаосе он видел убийц и демонов, и зрелище обнаженной машинерии зла придавало его картине мира смысл.

На одном из изображений были просто увеличенные пиксели, образовывавшие глаза Элизы, — размытые кромешно-черные кляксы. Предполагалось, что это двойник Элизы.

Здесь, в сущности, все сводится к восприятию паттернов. Конспирологические теории, синхроничность и паранормальные явления могут дать подсознательный импульс для поиска порядка в хаосе. Человеческий мозг запрограммирован на то, чтобы отыскивать в природе значимые структуры, поскольку на протяжении большей части нашей истории как вида наше выживание зависело от способности находить закономерности в окружающей среде и хранить память о тех из них, что могут принести пользу в будущем.

Одна команда ученых утверждает, что конспирологические теории представляют собой остатки эволюционного защитного механизма, который в наши дни существенно способствует возникновению психического расстройства — восприятию иллюзорных паттернов. Адепты конспирологических теорий, как предполагают ученые, испытывают подсознательную потребность искать взаимосвязи. В 2008 году похожее исследование продемонстрировало, что люди, не ощущающие контроля над своей жизнью или достаточной свободы, более склонны к восприятию иллюзорных паттернов. В ходе эксперимента подобные корреляции обнаружились у людей, находивших формы и смысл в случайных изображениях, помехах на телеэкране и т. д.

Еще одно исследование показало, что люди, чувствующие себя отверженными или изгоями, также более склонны верить конспирологическим теориям и историям о паранормальных явлениях.

Опубликованные в Social Psychological and Personality Science результаты серии исследований, проведенных в 2015 году, заставляют предположить, что существует устойчивая корреляция между конспирологическими теориями, нарциссизмом и низкой самооценкой. Подобные патологии, по мнению авторов статьи, способны подпитывать устойчивую веру в идеи, которые конспиролог считает непризнанной истиной, ясной лишь ему; конспиролог невольно персонализирует глубокую психологическую потребность в моральном или интеллектуальном превосходстве над крупной социальной группой, из которой он, возможно, подсознательно чувствует себя изгнанным.

Будучи сам большим любителем конспирологических теорий, я всегда считал их безобидным явлением: альтернативными, экспериментальными способами анализа устройства Вселенной. Однако конспирологические теории о деле Элизы Лэм безобидными не были. Они стигматизировали жертву и значительно затрудняли все попытки добыть у полиции новые сведения.

Предположение о том, что в смерти Элизы виноваты не убийцы, не демоны, а — целиком или частично — душевная болезнь, рождает в людях сильную тревогу и заставляет их искать — и выдумывать — ответы. Ведь что, если главная тайна этой трагедии таится в непознанных глубинах человеческого сознания как такового? Что, если в самом знаменитом преступлении века нет состава преступления? Значит, мы выслеживаем убийцу совершенно новой формации.

Прошло две недели, и Марк снова написал мне:

«Привет. Я больше не намерен участвовать в этой затее. Со мной связался сотрудник полиции и словесно оскорбил меня, и из-за этого я чувствую нависшую надо мной угрозу. У меня нет права рисковать безопасностью моей жены и внука, поэтому ради их блага я вынужден прекратить помогать семьям».

Он упоминал, что занимался и другими делами. Подозреваю, что он контактировал с семьями жертв и потчевал их своими несусветными теориями. Думаю, какой-то детектив узнал об этом и приструнил Марка. А может быть, он сам вышел на детектива со своими «уликами».

В любом случае глава Websleuths Триша Гриффит считает подобное полной противоположностью сетевого расследования и старается всячески ограждать детективов-энтузиастов от контактов с родственниками жертв и полицейскими.

Одно я усвоил твердо: с форумами надо завязывать.

НОВЫЕ ШОКИРУЮЩИЕ ОТКРОВЕНИЯ

Взбешенный всем и вся, я решил пойти выпить в Coles, ресторан неподалеку от Cecil, открывшийся еще в 1920-х.

Я ждал, когда мне принесут здешнее фирменное блюдо — французский дип-сэндвич, — когда перезвонил Дред. Он был добродушен и прямолинеен. Без выкрутасов. После того как я объяснил, чем занимаюсь и как он может мне помочь, Дред почти сразу же раскрылся. Постояльцы Cecil, с которыми я беседовал, в большинстве своем были людьми опасливыми, некоторые — откровенными параноиками. И их сложно было осуждать. Но Дред оказался совсем другим.

— Так вы сейчас живете в Cecil? — спросил я.

— Нет, уже не живу.

— М-м-м, ладно. Наверное, я не так понял Генри.

— Нет, меня выселили, чувак. Из-за какой-то фигни, и еще аванс зажали.

— Знакомая история.

Многие постояльцы рассказывали мне о такого рода грабеже. Когда я проверил отель по судебной базе данных, то обнаружил с полдюжины гражданских исков от бывших обитателей — по поводу выселения.

— Но я много лет прожил в Cecil.

— Вы жили там в две тысячи тринадцатом? Когда шло следствие по делу Элизы Лэм?

— Ага, жил. Это был дурдом, чувак. Они нам наврали.

— Кто наврал?

— Начальство отеля. Не хотели признавать, что тело там нашли, в воде, которой мы, мать твою, зубы чистили.

Это совпадало с рассказом еще одной постоялицы. Женщина, заехавшая в Cecil в ту самую неделю, когда погибла Элиза, заявляла, что была одной из первых, кто сообщил управляющим о проблеме с водой. Она утверждала, что руководство отеля обманывало гостей, когда тело Элизы только обнаружили, и продолжало врать даже после того, как приехала полиция.

Бармен поставил передо мной мою тарелку. Обессилевший от голода, я принялся за еду.

— Думаете, управляющие знали больше о том, что случилось с Элизой? — спросил я, не переставая жевать.

— Однозначно, — ответил Дред. — Я думаю, один из них был в этом замешан.

Я слегка поперхнулся сэндвичем. Почему-то я всегда узнаю что-то удивительное в тот момент, когда ем.

— Замешан… в смысле