Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

– По-моему, да. Если только он не выкручивал ей руку.

– Вряд ли она отвергнет сына нефтяного магната.

Несколько секунд оба молчали. Потом Карл спросил:

– Помнишь Пейтона Брэгга? Он гнал самогон и грабил банки. Тот урод, одноглазый вышибала, – его младший брат.

– Он знает, кто ты такой?

– Наверное, да, но Ничего не сказал.

– У нас есть ордер на его арест?

– Нарушение сухого закона, – пожал плечами Карл. – За это можно привлечь почти каждого.

Оба снова замолчали, каждый думал о своем. Наконец Макмахон сказал:

– Не понимаю, как ты упустил Белмонта.

– Совершил ошибку, – ответил Карл. – Он как будто развлекался, стрелял в клановцев, вот я и пообещал, что арестую его.

– Потому что он тебя раздражал?

– Я не был уверен, что сумею найти подходящую статью обвинения.

– Он стрелял в тех, кто собирался сжечь его дом.

– Ну да.

– И тебе захотелось передать его прокурору, – усмехнулся Макмахон, – но ты дал ему уйти. Что ты делал, когда убили Дилуорта?

– Никто ни о чем не догадывался, пока Хейди не крикнула, что Норма застрелили.

Карл замолчал, и Макмахон переспросил:

– Ну и?..

– Она сказала, что, по ее мнению, Норм мертв.

Макмахон молчал и ждал.

– Я обошел "паккард" с другой стороны, чтобы взглянуть на труп Нестора, и увидел приколотую у него на груди медаль за храбрость – крест "За выдающиеся заслуги". Мой отец получил медаль за храбрость на Кубе. – Карл вздохнул и нахмурил брови. – Но Нестор... Господи боже... он был совсем не таким, как мой отец.

* * *

Вечером они сидели на веранде большого калифорнийского бунгало среди пекановых деревьев и пили перед ужином аперитив. У Вирджила на коленях лежала пачка газет – деятели из "Тексас ойл" привозили ему все, где упоминалось имя Карла Уэбстера. Сейчас в газетах были и фотографии.

– Вижу, тебе нравится твоя шляпа. Становишься настоящим пижоном, а?

Они пили брагу со льдом, ломтиком апельсина и сахаром – любимый напиток Вирджила.

– "Двенадцать убитых в придорожном борделе", – прочел заголовок Вирджил. – Ты застрелил четверых, и тебя отправили в отпуск, да? Хорошенькое дельце!

Карл не перебивал отца.

– Газетчики прямо захлебываются. Никак не успокоятся. Вчера сюда заявились репортеры и тот, из "Настоящего детектива", как его – Энтони Антонелли? Говорит, напишет целый рассказ. Назовет его "Битва на Лысой горе".

– Я не знал, что он заявится.

– Собирается посвятить тебе статью – обещает, что это будет гвоздь номера. И еще напишет о Джеке Белмонте. Хочет расспросить тебя обо всех плохих парнях, которых тебе пришлось пристрелить. Сколько их уже накопилось – восемь, считая того коровьего угонщика? Он решил выяснить, говорил ли ты каждому из них, что если достаешь пушку, то стреляешь на поражение.

– Надоело, – буркнул Карл.

– Вот что бывает, когда становишься знаменитостью. – Вирджил внимательно посмотрел на сына. – Приходится повторять одно и то же. Ты заработал славу, убивая преступников. А потом кто-нибудь пристрелит тебя, чтобы, в свою очередь, стать знаменитым. Наверное, у Джека Белмонта на тебя зуб. Энтони говорит, он хочет спросить Джека, зачем тот грабит банки и торгует спиртным, если его папаша богат, как Крез. Я объяснил: либо сынок мечтает посадить папашу в лужу, либо хочет доказать, что он что-то из себя представляет. Сколько человек застрелил Джек? Семерых?

– И еще одного раньше, когда ему было пятнадцать.

– Как и ты.

Слова Вирджила повисли в воздухе.

– Его отец – Орис Белмонт, – сказал Карл.

– Я знаю, кто он такой. Но что он может предложить своему сыну? Работать вместе с ним в конторе? Пялиться в окно на Талсу? Да еще, если захочет, чистить нефтехранилища. Я сказал Энтони: вот взять меня и Карла. У нас с ним то же положение. Я довольно богат, а Карл получает не больше нескольких тысяч в год, но мы с ним друг другу не конкуренты.

– Да. Я прислушиваюсь к твоему мнению, – кивнул Карл.

– Я даю тебе советы. У тебя есть возможность стать знаменитым фермером, который разводит пекановые деревья, и зарабатывать на хлеб, сбивая с них орехи. Я советовал тебе держаться подальше от нефтяного бизнеса. Вот и сейчас цена на нефть упала на четыре цента за баррель, потому что ее стало слишком много. В Восточном Техасе открыли новое месторождение, в результате я получаю меньше четырех центов за баррель. – Вирджил напомнил Карлу про губернатора Оклахомы, Альфальфа Билла Мюррея – тот ввел на действующих месторождениях военное положение и приставил вооруженную охрану к каждой из трех тысяч скважин, пока цена не подскочила до доллара за баррель. – На это требуются затраты, но они окупаются. А знаешь, почему? Сейчас у многих есть машины, и с каждым днем их становится больше.

– Ты не разорился? – спросил Карл.

– Малыш, я получаю дивиденды с того дня, как в Гленн-Пул нашли нефть, – улыбнулся Вирджил. – Вот и Энтони я сказал: я довольно богат. Но я не сказал, что на всякий случай придерживаю сто тысяч наличными...

– Где?

– В доме. Ста тысяч хватит, чтобы еще добрых лет двадцать жить как третьеразрядный король. Остальное я вложил в автозаправочные станции и закусочные на паях с партнером. Людям нужно заправлять машины и где-то есть.

– Ты хранишь сто тысяч долларов в доме?

– И несколько ружей. Не волнуйся. – Вирджил отпил глоток. – Когда тебя нет, меня осаждают репортеры. Они таскаются за мной в сад – хотят узнать, что я делаю со своими деньгами. Фотографируют работающие качалки. Вначале спрашивают, каково мое мнение о тебе. Мой сын ловит беглых преступников и налетчиков. Я отвечаю: по-моему, после краха двадцать девятого года в банках уже почти нечего грабить. Они хотят знать, не разорился ли я. Я сказал: если когда-нибудь сухой закон отменят, я открою где-нибудь парочку салунов. Не здесь, у нас, – здесь отмены не будет, ведь мы еще не так давно считались индейской территорией. Из-за них, да еще из-за баптистов наш штат всегда будет голосовать за сухой закон. Нет, черт побери, сказал я им, я не разорился, у меня есть капиталы. Они спросили: а если все-таки? Но я не открыл им, что все равно смогу прожить безбедно – как второразрядный король. Правда, потом я пересчитал: поделил сто тысяч на двадцать лет, получилось пять тысяч в год – и решил, что буду жить как третьеразрядный король.

– Ты сказал им, – уточнил Карл, – что припрятал кое-какую наличность?

– Нет, но они постоянно спрашивают, не зашил ли я пару миллионов в матрас. Я отвечаю: мол, не их дело. Более нахальных парней я