Обманщики - Джон Мастерс

Брахманы не обратили на это внимания. Голос из внешнего мрака нервно позвал: «Я думал, с тобой есть товарищ, который поделится с тобой едой».

Фермер посмотрел слева направо и поднял плечи. «Так мы и сделали. Мусульманин, которого мы встретили на дороге. Я мог бы поклясться, что он пришел сюда с нами, но он, должно быть, пошел своей дорогой».

Тревожный голос сказал: «Возможно, он плохой человек, планирующий уничтожить нас. Что вы о нем знаете? Что мы знаем о вас?»

Сикх возмущенно поднял голову. «Меня зовут Гурдиал Сингх Гаревал, я из Кадианского Муглана у Биаса. Это мой сын, мой единственный сын, который унаследует много акров прекрасной земли, когда они придут сжечь меня». Он сжал плечо сына, ласково глядя в ровные глаза мальчика. Сын был почти такого же роста, как отец.

Затем, вспомнив, что он был сикхом и был оскорблен, по крайней мере, вывод, высокомерно продолжил он. «Что касается моего спутника, то я ничего не знаю. Я встретил его по дороге, менее чем в пяти милях от Бхадоры. Он тоже был плохой компанией. Возможно, он носитель драгоценностей».

«Ааа, тст!» Человек под деревьями вздохнул и цокнул языком, как бы говоря, что это все объясняет. «Возможно, вы правы». Его голос упал до нытья. «Мы бедные люди. У нас нет с собой ни золота, ни чего-либо ценного. Мы смертельно боимся. У тебя есть пистолет, но кто может помешать тигру съесть его досыта?»

Фермер расправил плечи. Его сын издал чистый высокий тон. «Видишь, вот пистолет. Мы сикхи. Не бойся». Он вытащил в свет костра старый тяжелый мушкет. Фермер просунул руку под завитую бороду и ухмыльнулся с отцовской гордостью. Уильям почувствовал, как его лицо расплылось в улыбке. Фермер очень любил своего сына и в нескольких предложениях, в нескольких позах показал большую часть его характера. И сын — Мэри однажды родит ему сына, столь же достойного гордости, как и мальчик там, белого, а не пшенично-золотого.

Мальчик принес чупатти на кувалде, встал на колени, чтобы положить их перед отцом, затем ушел и вернулся с миской дала. Отец и сын отломили кусочки чупатти, размешали их в дале и вытащили все зеленые, горячие и капающие. Они запрокинули головы, правой рукой бросили кусочки в рот и шумно жевали.

Уильям нетерпеливо пошевелился. Он становился жестким. Мужчина рядом с ним не повернул головы и не пошевелил губами, но сказал тем далеким голосом: «Не двигайся. Ждать».

Когда фермер поел, отрыгнул от удовольствия и сел на корточки, из полумрака за его пределами раздался новый голос. «Ты идешь на север, сирдарджи?» На свет вышел мужчина, толстяк с серым лицом и выпученными карими глазами. Уильям видел, что он индуистский торговец, но не мог сказать, откуда он родом. Он, конечно, путешествовал, потому что знал, как обращаться к сикху.

Сикх ответил на вопрос. «Да, север. В сторону Аллахабада. Оттуда, Дели. Оттуда, ко мне домой. А ты?»

«В противоположном направлении. Я слышал, что паромщик в Бхадоре — злодей, который требует много денег, иначе он сотворит зло. Вы, должно быть, перешли туда. Это правда?» Он наклонился к фермеру, его глаза вылезли из света костра, а губы шевелились, как у кролика, на невидимом зеленом стебле.

Сикх высунул грудь. «Он пытался! Прямо посреди ручья он и его сыновья остановили лодку и попросили денег. От меня! Я предложил отрезать им уши!» Он выхватил из-за пояса двенадцатидюймовый кинжал, сикхский кирпан, и протянул его. «Мы благополучно добрались до земли».

Толстяк яростно покусывал. «Все сикхи — воины. Но что я могу сделать? Я бедный человек». Его лицо сияло жиром хорошей жизни. Фермер фыркнул себе под нос, а его сын хихикнул. Под кустом Уильям улыбнулся.

Толстяк продолжал искренне: «Бедный человек, говорю я. Разве мы не все бедны на дороге, если у нас есть хоть капля здравого смысла? Боже мой, эта средняя земля Гондваны — дикое и ужасное место. У нас в Бенгалии есть джунгли, но земля ровная, а не каменистая, между ними больше полей, и люди там цивилизованные. Здесь «—он наклонился еще дальше—«обитают дикие гномы джунглей с духовыми трубками и отравленными дротиками!»

Фермер задумчиво сказал: «Это странно. Здесь на несколько часов мы встречаемся в джунглях. Мы никогда раньше не встречались. Мы вместе ужинаем в этой роще. Наверное, мы это сделаем посидите у этого костра, пока не станет поздно, и расскажите истории о наших домах и путешествиях. Завтра, пуф! мы уйдем. Кто может сказать, что мы когда-либо встречались? что мы когда-либо существовали? Держу пари, что тот, кто был с нами, носитель драгоценностей, умел рассказывать сказки».

«Мог бы, но не будет, — сказал другой, пришедший присоединиться к кругу в свете костра. «Мужчины этой профессии не разговаривают».

«Ты прав, — сказал» торговец жиром. «У меня была возможность нанять их, и они скрытные ребята».

«Ты?» сказал фермер. «Ты посылаешь драгоценности? Теперь я подумал, что ты бедный человек».

Торговец присоединился к смеху и поднял руку, чтобы подать сигнал о нападении. Казалось, что, преодолевая свои страхи, он был не прочь дать этим незнакомцам понять, что он — сила, находящаяся у него дома. Он по-прежнему ни к чему не придирался из-за какого-то нервного тика, но глаза его морщились, и Уильяму он нравился.

Подбородок Уильяма опирался на руки, и он чувствовал себя странно расслабленным, учитывая обстоятельства. Запах еды вызывал у него голод, и ему хотелось выползти и присоединиться к путникам. Он хотел узнать больше о паромщике в Бхадоре. Было позором, что подобные вымогательства продолжаются в его округе, и своего рода пощечиной тому, что он о них не знает. Стоило лежать здесь в дискомфорте и подслушивать из этого укрытия под кустами только для того, чтобы узнать этот один факт. Более того: никогда в жизни он не был среди индейцев, чтобы они не знали об этом и не корректировали свои разговоры и отношение соответствующим образом. Казалось, они этого не сделали, но он знал, что они это сделали, и то, что он увидел сейчас, доказало это. Путешественники в роще не играли никакой роли. Он был рад оказаться здесь, под поверхностью района. Он чему-то научился.

Мэри должна увидеть его сейчас. У нее было бы странное видение его, но верное, которое она могла бы сопоставить с грядущей реальностью — ее муж работал с раздражающей медлительностью над отчетами о доходах, извилинами писаного закона и логарифмами землеустройства. В его кабинете пыльные, нагроможденные тома судебных решений,