Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

с Невиллом возле галерей она вечерами частенько озиралась по сторонам. При звуке торопливых шагов сзади на лестнице у нее начинало бешено колотиться сердце, а после заявления доктора Майерса о намерении обсудить с Невиллом ее «утверждения» она жила в страхе, что преподаватель так и сделает, не поставив ее в известность. Тогда Невилл припрет ее к стенке и поинтересуется, что за игру она затеяла. Поэтому Ханна была очень благодарна Хью за предложение ее проводить.

– Если ты не против, то спасибо.

Юноша взял пиджак со скамьи, и они вместе направились к выходу.

Хью и Ханна подошли к двери одновременно со стайкой девушек. Хью отступил на шаг в сторону и с легким поклоном открыл перед ними дверь.

– Ну ты даешь, чувак, – бросила одна из них, проходя мимо. – У меня что, рук нет? Господи, на дворе не девятнадцатый век!

Они со смехом оттеснили Хью в сторону и вышли.

– Спасибо! – извиняющимся тоном сказала Ханна, когда он придержал для нее дверь. После духоты бара воздух на улице был свеж и прохладен.

– Пожалуйста, – с легкой грустью ответил Хью, и Ханна ощутила внезапный прилив охренительного гнева. Хью вел себя очень мило. Он один заметил, что ей неуютно возвращаться в одиночку, и только он помог с организацией вечера, хотя Эйприл не числилась среди его лучших друзей. На самом деле она всегда относилась к нескладному юноше с насмешливым высокомерием, понукала им, заставляла прислуживать, всячески третировала. А Хью… Хью терпел и добродушно улыбался. Пусть его манеры были старомодны – так он пытался наладить контакт с женским полом. Не всем присущ шарм, как, например, Уиллу, не все умеют подначивать и шутить, как Райан. Открыть дверь перед девушкой не бог весть какое преступление.

Ханна взяла Хью под руку и с признательностью ее пожала. Они шли привычным маршрутом по гравиевой дорожке Старого двора. Ханна отметила, что Хью выглядит уставшим и осунувшимся; впрочем, в тусклом свете луны и фонарей трудно было как следует рассмотреть.

– Как твои дела? Все в порядке?

– А-а… нормально, – ответил Хью, небрежно пожав плечами. – Должен признаться, что я сильно переживаю за годовые экзамены. Боюсь, запорол задание, которое делал после премьеры.

– Вот как? – удивилась Ханна. Она вспомнила, как Уилл называл Хью самым головастым парнем в классе. – Наверняка ты зря беспокоишься. Все всегда думают, что они запороли экзамен, пока не узнают результат. Все будет нормально.

– Ой ли? – скривился Хью. Ханна была потрясена – приятель едва сдерживал слезы. – На медфаке не позволяют проваливаться на экзаменах, ты в курсе? Если не тянешь, тебя вежливо попросят уйти. Этот год… если честно, потряс меня до основания. В Карни не любили лодырей, но учителя всегда были на твоей стороне, помогали не отстать. В Пелэме… такое ощущение, что ты барахтаешься в одиночку. Понимаешь, о чем я?

Ханна промолчала. Она не могла решить, какой ответ лучше выбрать. По правде говоря, она не разделяла ощущения Хью – переход к университетской жизни дался ей легче, чем она ожидала. В Додсуорте ее никто особенно не поддерживал. Нет, ей, конечно, желали успеха, однако таких учениц, как она, были сотни.

Из своих новых друзей Ханна знала Хью меньше всех. Райан – дерзость, остроумие. Эмили – сухой юмор, сарказм. Ханна встретила их меньше года назад, а чувствовала себя с ними легко и свободно. Выучила наизусть их любимые истории, запомнила особые словечки, знала, с кем они раньше дружили, с кем первый раз переспали и какими никчемными оказались их бывшие девушки или бойфренды. С Эйприл Ханна к тому же была близка как с соседкой по квартире. Ханна первой появлялась в поле зрения Эйприл по утрам, не стесняясь ее, негодовала из-за сложной темы сочинения, жаловалась на боли во время менструации, беззастенчиво пила в ее присутствии молоко прямо из пакета.

Уилл вел себя более сдержанно, чем другие, и все равно Ханна была наслышана о его учебе в интернате, отце с ухватками военного, мягкосердечной матери, болезненном разрыве отношений с подругой Эйприл Оливией. Знала, каких преподавателей он не любит и что выбрал профильным предметом на следующий год.

В то же время о том, что творилось в голове у Хью, Ханна представления не имела. Теперь, услышав, как Хью в одиночку сражается со своими страхами потерпеть неудачу на экзаменах, она прониклась к нему симпатией. Хью, конечно, дружил с Уиллом, но тот приятельствовал с десятками студентов и вдобавок встречался с Эйприл. У Хью же имелся только один друг. Ханна впервые представила себе, насколько он, должно быть, чувствовал себя одиноким, когда Уилл куда-то уезжал или пропадал в спальне Эйприл.

– А чего молчал? – нашлась наконец Ханна. – Я понятия не имела, что ты так переживаешь. И зачем тогда ходил на премьеру? Надо было послать Эйприл подальше.

– Ну… – Лицо Хью скривилось. – Просто я… она так распалилась. К тому же ей трудно отказать.

Ханна промолчала. С чем-чем, а с этим она была согласна.

– Я не имею права облажаться, – сказал Хью, когда они проходили под аркой, отделяющей Старый двор от Парка аспирантов. – Знаешь, мои родители небогаты. Не то что предки Уилла. Мой отец – обычный участковый врач, а мать – домохозяйка. Они с трудом наскребли денег на частную школу, а Пелэм и вовсе предел их мечтаний. Мой отец здесь учился, и он очень горд, что я пошел по его стопам. У моих родителей нет других детей, так что все надежды они возлагают на меня одного. Я не могу их подвести. Не имею права.

– Ты их не подведешь, – заверила Ханна, озадаченная отчаянием, прозвучавшем в голосе Хью. Она сжала его руку, почувствовав под перекинутым через нее пиджаком хилые мышцы. – Даже если ты провалишь экзамен, во что я не верю, родители тебя все равно не разлюбят. Разве не так?

Хью лишь молча пожал плечами, потом, словно желая сменить тему разговора, произнес:

– У тебя кожа покрылась пупырышками. Хочешь накинуть мой пиджак?

Ханна, остановившись, дотронулась до лица спутника.

– Хью, почему ты такой добрый?

Он снова слегка пожал плечами.

– Не знаю. Таким ослом, должно быть, уродился.

– Ты милый ослик. Большое спасибо.

Она взяла пиджак Хью, набросила его на плечи и кинула взгляд в сторону Парка аспирантов, где на траве сверкали серебристые капли росы. Ей пришла в голову озорная мысль.

– Не боишься нарушить правила? Последняя неделя триместра. На второй год все равно не оставят.

С минуту Хью не мог сообразить, на что она намекала. А когда понял, расплылся в улыбке.