Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

Ощущение нереальности происходящего преследовало женщину с самого утра и, глядя на себя — высокую, стройную, утонченную блондинку с аккуратно уложенными густыми волосами, тщательно подобранной косметикой, маскирующей начавшие появляться изъяны кожи — в зеркало, она поразилась своему отражению. Черное приталенное, с кружевным верхом платье от Валентино казалось неуместным в Уотертоне, как и она сама. Вдобавок ко всему Элисон, не раздумывая, отказалась от модных туфель и надела купленные в местном магазине кожаные полуботинки на устойчивом каблуке.

На кладбище царила тишина, прерываемая только звоном лопат и тихим разговором рабочих, подготовившихся опускать гроб в землю. В нескольких метрах от себя Элисон увидела Густава и приветливо махнула ему, приглашая под зонт. Мужчина поднял ворот куртки и вжимал голову в плечи, стараясь укрыться от дождя, но, взглянув на Элисон, тут же заторопился к ней и нырнул под спасительный щит.

— Один человек как-то сказал мне, что только глупец выходит на улицу, не проверив прогноз погоды, — тихо сказала Элисон, наклонив голову, и едва заметно улыбнулась краешком губ, вспоминая грубого таксиста, одолжившего, или вернее продавшего, ей точно такой же зонт. — Вам повезло, что в усадьбе нашелся зонт, способный укрыть двоих.

— Везение — мое второе имя, ведь иначе наше знакомство не объяснить, — так же тихо ответил мужчина.

— Если вспомнить события, которые свели нас вместе, удачей нашу встречу не назовешь.

— Судьба переменчива, но все сглаживает время, — сказал Густав и, забрав у Элисон зонт, положил ее руку на изгиб своего локтя. — И все же теперь я могу стоять к вам так близко, что окутан ароматом духов.

Элисон отвела взгляд, стараясь сделать вид, что их близость не имеет для нее значения. И все же даже сквозь перчатки и влажную кожу куртки Густава она чувствовала, как напряглись его мышцы, а теплое дыхание мужчины ласкало ее шею, вызывая мурашки. Как прекрасно было бы встрется они в другой стране, при других обстоятельствах, но вероятнее всего Элисон, занятая работой, даже не обратила бы внимания на скромного, хоть и красивого полицейского.

— Пришли сюда по работе? — спросила женщина, меняя тему разговора, и махнула рукой в сторону мужчин семьи Бондар.

Отец и сын, Ронан и Лукас, стояли поодаль, всячески избегая общество женщин Гамильтон. Элисон была рада, что полицейские появились только сейчас и не имели удовольствия стать свидетелями постыдной сцены в церкви, когда муж ее сестры, повысив голос громче допустимого даже вне стен дома Господня, обвинял старшую Гамильтон в черствости, жадности и корысти. По лицу Мелоди женщина догадывалась, что в ее адрес лилось еще много нелицеприятных слов, и с трудом подавляла в себе желание заткнуть уши дочери или рот несчастному родственнику, но слушать перестала — сразу после неприкрытого обвинения в причастности к смертям их семьи. Довод был достаточно веский — Элисон была единственной на их веку, в ком течет кровь Гренхолмов и кому удалось пережить отметку в двадцать лет и не вернуться в Уотертон в деревянном ящике.

«И все же ты сюда вернулась!» — такими были последние услышанные Элисон слова Ронана, они же теперь пульсировали у нее в мозгу, не давая покоя. Что если обратной дороги не будет? Может в скором времени она станет ближе к Софии, чем когда бы то ни было, не в силах справиться со злым роком, нависшим над семьей. И все же у злого рока должны быть имя и руки, всадившие меч в упругое девичье тело.

— Нет, я уже пообщался с Бондарами. Мы даже проверили их алиби, если вам это интересно, — произнес Густав, вырывая собеседницу из раздумий. — Конечно, ход следствия важен для них, но думаю, они уедут на первом же поезде, как только Софию надежно укроет слой влажной земли. Кстати они выразили четкую позицию по поводу дома — он ваш.

— Да, Ронан не преминул мне об этом сказать. Намерение отказаться от доли в наследстве он выплюнул в меня как проклятие, — сказала Элисон и хихикнула, не в силах сдержаться.

Она еще помнила те дружеские отношения, которые связывали их, пока он не остался с двумя детьми на руках и разбитым сердцем после смерти Шарлотты, помнила, как подрагивали веснушки на пухлых щеках, когда комнату заливал его громкий смех, и как огненно рыжие волосы светились подобно солнцу. Но от мужчины из воспоминаний осталось слишком мало — с другой стороны от вырытой ямы, в нескольких метрах от Элисон стоял рано начавший седеть мужчина с поблекшим, изрытым морщинами лицом и нервно подрагивавшим рукам. Смерть дочери ударила по нему слишком сильно, состарив на десяток лет, лишив заодно и надежды.

— Чем дольше общаюсь с вашей семьей, тем больше не понимаю, откуда взялось такое предубеждение против Уотертона, поместья Гренхолмов, семьи, — задумчиво покачал головой Густав.

— Я как-то уже говорила вам, сложно сидеть за одним столом и переглядываться в надежде понять, кто станет следующим, — сказала Элисон, но затем отмахнулась с тихим вздохом. — Ах, вам этого не понять, вы ведь не верите в связь между всеми смертями. Но оглянитесь!

Мужчина послушно обвел присутствующих взглядом, пытаясь понять, о чем говорит Элисон, но она лишь нахмурила брови и дернула его за рукав.

— Нет! Вы смотрите на живых. Посмотрите на мертвых!

Взгляд мужчины переместился ниже — на каменные надгробия, сделанные в едином стиле, но в разные времена. Поначалу он не понимал в чем смысл этой игры, и между нахмуренных бровей пролегла морщинка, но спустя несколько мгновений глаза увидели знакомые имена — Лайла, Ванесса, Ливия, Шелби, Мария, Шарлотта — и все встало на свои места. Все эти женщины были здесь, и вот София присоединяется к тем, кого не смогла узнать.

— Теперь понимаете? Эта часть кладбища принадлежит Гренхолмам испокон веков. Фамилии могут ввести вас в заблуждение, — тихо сказала Элисон, и голос ее дрогнул, — Сейчас на кладбище находиться вся моя семья.

— Я на вашей стороне, — тихо откликнулся Густав. — Я верил вам с самого начала, с момента нашей встречи, и даже раньше, когда впервые увидел дела в полицейском участке, я сразу почувствовал связь между ними. Но как полицейский я вынужден сохранять холодный рассудок.

Свободной рукой Густав накрыл женскую ладонь, покоящуюся у него на сгибе локтя, и слегка сжал, вкладывая в этот жесть те слова, которые говорил ей раньше — про защиту и безопасность — и намерения, доказанные ночным визитом. Женщина кивнула и слабо улыбнулась.

— И все же зачем вы здесь? Двое полицейских на похоронах не могут появиться просто так, — подала голос Элисон спустя несколько