Снежная ловушка мистера Куина - Бенедикт Браун

– Никто никогда не воспринимает мои вечеринки всерьез. – Он четко проговаривал каждое слово, с паузами, чтобы убедиться, что все, что он говорит, оказывает максимальное воздействие. Было очевидно, что он хотел нашего внимания – к себе, и только к себе. Чего я не мог понять, так это почему моя дорогая умная Белла хотела иметь что-то общее с таким человеком.

– Буду через минуту, – откликнулся Гилберт, прикрыв часть телефонной трубки с микрофоном рукой, но этой уступки было недостаточно великолепному Сесилу Синклеру.

– Закончишь прямо сейчас. – Бросив один из опустевших бокалов, который отскочил от ковра так, что ножка сломалась пополам, об пол, актер в мгновение ока пересек комнату, а его рука дернулась вверх и прервала связь.

– Ты свинья! – воскликнул Гилберт. – Это был важный звонок! У тебя нет никаких прав…

Синклер уже развернулся на каблуках и вернулся к своей спутнице.

– Это моя вечеринка, мой дом, и вы – мои гости. Я могу делать что захочу. – Сесил говорил как избалованный ребенок, который сидит в своем ярко раскрашенном дворце. Он определенно был избалован – только малолетства не хватало.

По сдержанной реакции Беллы я понял, что такое поведение было не в новинку. Я думал, что та храбрая девушка, которую я знал, положит конец такому отвратительному поведению. Время явно повлияло на нас обоих, но она изменилась сильнее, чем я ожидал.

В конце концов режиссеру Антону Кавендишу пришлось удерживать Гилберта, чтобы тот не дал актеру по лицу.

– Какая сцена! – Он одобрительно хлопнул в ладоши. – Знаешь, Сесил, придется найти тебе роль злодея в одной из картин. Ты так убедителен! – Его красноречивые комплименты определенно оказывали на пьяную кинозвезду больше влияния, чем любая попытка осуждения. – Ну правда, ты устроил нам настоящее представление.

Синклер закатил глаза так, что они исчезли под бровями.

– Делаю все, что в моих силах.

Он рухнул на черный кожаный диван и с веселым гиканьем усадил Поппи себе на колени.

Я посмотрел на парня в костюме в тонкую полоску, который все еще не сводил глаз с телефона, будто мог заставить оператора снова соединить его с собеседником. Белла, судя по всему не зная, как отреагировать на произошедшее, держалась неподалеку. Было что-то ужасно нерешительное в ее поведении, и я не мог не думать, как сказались на ней те годы, что мы провели порознь.

Пока Синклер с Поппи миловались на диване, в комнате вновь воцарилось относительное спокойствие, но как будто никто не почувствовал облегчения по этому поводу. Альма держалась за бильярдный стол, словно боялась, что он может неожиданно улететь. Даже трусливый Карл Уилсон, который, судя по всему, прежде не встречался с этим бескультурным актером, был напуган оказанным приемом.

Белла подошла к моему креслу и заговорила так тихо, что я едва мог различить слова за звуками страстных поцелуев:

– Сесил не всегда такой. В трезвом состоянии он может быть вполне милым.

Я обернулся к ней, но Белла не хотела смотреть мне в глаза, вместо этого глядя на падающий за окном снег.

– А на что ты рассчитывала? Что ему делать в канун Нового года, если не пить? – так же тихо спросил я, чтобы услышала только она.

Белла не ответила, и я снова задался вопросом, как все эти люди оказались в Эверхэм-холле.

– Вы, должно быть, Мариус. – Гилберт сдался, оставил телефон и широкими шагами пересек комнату. – Храбрый и благородный Мариус Куин, который пропал на континенте и наконец снова появился. – Он коротко рассмеялся, и этот смех окатил меня, точно холодный душ зимним утром. – Не беспокойся, приятель. Белла мне твои секреты почти не рассказывала. Постараюсь не ревновать, если и ты так поступишь.

То, что он знал обо мне так много, застало меня врасплох, и к тому, что последовало дальше, я оказался совершенно не готов. Пройдя мимо моего кресла, он обнял женщину, которая очевидно превосходила его во всем, так что я раздумывал, не отрезать ли ему руку одним из тех охотничьих ножей, которые висели на стене между окнами.

– Это мой… – начала Белла, пытаясь объяснить, – это Гилберт Бэйнс. Кажется, я упоминала о нем на прошлой неделе?

Она определенно не упоминала о своем чрезмерно накачанном бойфренде, иначе я ни за что бы не принял приглашение на вечеринку. Повезло, что я окоченел, точно мертвый кролик, иначе мог бы прямо так и ответить.

– Приятно познакомиться, – продолжил Бэйнс. У него был гнусавый голос, а лицо выглядело так, будто по нему прошлись утюгом. Мне не понравилось в нем ровным счетом ничего, а я знал его меньше минуты.

И как же я попался в такую мерзкую ловушку, спрашивал я себя. Приехал в дом с привидениями в канун Нового года, в компанию людей, которые, очевидно, друг другу не нравились, к двойнику женщины, которую я когда-то любил. Сложно представить, что еще могло пойти не так, но после знакомства с Гилбертом нервозная тишина стала еще хуже.

В итоге прервал ее Сесил Синклер:

– И чего вы все такие несчастные? Сейчас же праздник!

На стене у дивана была кнопка, и вскоре после того, как хозяин дома нажал ее раз пять, надутый дворецкий вкатил в комнату тележку.

Франтоватый, хоть и вызывающий отвращение актер-любитель поднялся и схватил бутылку коньяка.

– Мы должны пить, танцевать и веселиться!

– Ты обещал, что будешь хорошо себя вести, старина. – Осуждающий тон Антона никакого эффекта не произвел, но мужчина не сдавался: – Ты уверен, что это хорошая идея?

Сесил вытащил пробку зубами и выплюнул в другой конец комнаты.

– Нет, не хорошая. Это отличная идея!

Он опрокинул бутылку в рот, а потом, когда уже не мог больше пить, вытер губы вельветовым рукавом и упал на ковер лицом вниз.

Глава 7

К большому разочарованию большинства, Сесила Синклера не отравили. Поппи проверила, что он все еще дышит, а потом визгливо рассмеялась, отчего задрожали бильярдные шары.

– Он говорил, что сегодня будет весело, и я намерена кутить!

Она хлопнула в ладоши и отправилась за бокалом вина. Мне показалось странным, что дворецкий не остался разливать напитки, но, возможно, наш выведенный из строя хозяин ценил приватность.

И как будто в доме собралось недостаточно раздражительных гостей, прибыли еще несколько – и как раз стали свидетелями фокуса Сесила с перемещением на ковер.

– Вижу, мой сын, как всегда, на высоте. – Высокий осанистый мужчина лет шестидесяти подошел и толкнул актера носком подбитого гвоздями ботинка. – Ты был таким обольстителем. А теперь посмотри