Кровь в наших жилах - Татьяна Лаас

были забраны семьями. Не Голицын ли подсуетился, забирая одну из них? Подделать запись в паспорте — несложно. Эту версию стоило проверить. Он подумал и отрядил на это дело Найденова, все равно тот временно свободен — он был в отряде Лизиных гридей.

Время перешагнуло за обеденное, пока Саша сигал кромежем из одной, пропахшей безнадегой больницы в другую. Он направился на Вдовий мыс — нужно было поговорить с Петей. Перед этим он телефонировал Алексею и убедился, что тот тоже будет там. Правда, до Пети Лариса, сильно поправившаяся с осени — пятый месяц беременности все же, — но еще быстрая и подвижная, как ртуть, его сразу не попустила — утащила в столовую и заставила пообедать. Алешка понимающе забрал у него папку с фотографиями подозреваемых и сам пошел разговаривать с сыном и Егоркой.

Когда Саша еле отбился от щедрой Ларисы с её «хоть чашечку чая с булочками, пирожками, может, крутонами?», его уже поджидал сюрприз: слишком мрачный Алексей, ничего не понимающий Петя, старательно давящий в себе любопытство Егорка и фотография Голицына-младшего, Игоря Георгиевича. Голицына-старшего, само собой, опознал Егорка, правда, его имени и фамилии он не знал, просто замечал его краткие посещения дачи Баженова. Баженова пока опознать не смогли — настоящий Баженов, проживающий в Пскове, ни сном ни духом ничего не знал о «Змеевом доле» и даче, которую якобы снимал уже который год подряд.

А вот Игоря Георгиевича видел только Петя. И приезжал Голицын-младший не к Баженову, а к Шульцу. Вот это… Холера! Правда, ничего больше о Голицыне-младшем Петя сказать не мог — Шульц настоятельно его в день приезда просил сидеть в своих комнатах и никому не показываться. Если бы не неуемное детское любопытство, то о младшем Голицыне ничего узнать бы не удалось. Теперь придется по всей России искать певичек, которые проживали в доме вместе с Шульцем, вдруг те что-то знали или заметили. Холера…

Пока Алексей оформлял Петины и Егоровы показания, Саша убрал фотографии подозреваемых в папку и достал новые — оплавившегося артефакта огня и артефакта земли.

— Петя, Егор, вы видели что-то подобное?

Егорка дико расстроился — он ничего такого не встречал в «Змеевом доле». Зато Петя уверенно ткнул пальцем в фотографии:

— Не такой… Там были другие знаки, чуть похожие. — Он вскинулся и растерялся, кидая взгляды то на Сашу, то на отца: — а разве в тайнике вы его не нашли?

— Нет.

Петя побелел, и Алексей притянул его к себе:

— Все хорошо. Не переживай. Ты помнишь знаки?

Мальчик лишь кивнул.

Саша протянул ему свое артефакторное перо и блокнот:

— Можешь их зарисовать?

Петя трясущейся от волнения рукой криво нарисовал знаки. Саша потемнел лицом, узнавая их, и глянул на Алешу. Тот выругался себе под нос:

— Опаньки…

Эти опаньки у него были всем сразу. И отборной руганью, и удивлением.

— Воздух, — констатировал Саша. Артефакт воздуха, возможно неисправный по версии Лизы, был все же у Шульца.

Петя вскинулся — он чуть не захлебывался словами, которые рвались из него:

— Шульц говорил, что этот артефакт спасает и охраняет маму! Он говорил, что прикажет, и водяной не тронет маму! Он… Он же обещал.

Понимание настигло его, и он… Не заревел, не заорал, а только прикусил губу, и в комнате тут же вскинулись тени, закрывая робкий солнечный свет. Тьма широким ручьем рванула из мальчика, и Алексей моментально провалился с сыном в кромеж.

Саше только и оставалось, что восхищаться Петей — силен мальчишка! Весь в отца. Саша на миг даже представил, какие дети были бы у него с Лизой. Наверное, такие же магически одаренные.

Саша встал и шагнул к Егорке, сунувшему в рот кулак — не иначе, чтобы не закричать от страха.

— Испугался, Егорка? — Саша присел на корточки, заглядывая мальчишке в глаза. Тот резко опомнился и выпрямился:

— Ишшо чего… — Глаза его загорелись: — а я смогу таким вот магой стать? Как Петька?

— Увы, страшной ценой достигается тот дар. Очень страшной — не надо тебе того. Ты и без него вырастешь замечательным человеком.

— Агась, — вздохнул мальчишка и громко швыркнул носом. — Если папка того самого по этапу пойдет, вернусь в деревню — пойду подпаском. Потом стану пастухом. Пастухом хорошо — ходи себе от деревни к деревне, нанимайся на лето. Кругом только скотина бессловесная, никто не попрекнет…

Если Алексей предпочел многое скрыть от сына, то Иван выбрал другую тактику — он Егору честно все рассказал о судьбе отца и его собственной. Только кажется, Егор не поверил, что Иван его заберет из воспитательного дома. Ишь, планы на жизнь строит — подпаском идти работать. Совсем еще мальчишка.

— Тебя ждет другая судьба. Иван же тебе говорил — он тебя к себе воспитанником возьмет. Будешь ходить в школу, человеком вырастешь. Станешь тем, кем захочешь: доктором, юристом, военным. К чему душа будет лежать.

Жаль только, что разойдутся их с Петей дорожки — даже воспитаннику опричника не дружить с цесаревичем.

Егорка только шмыгал носом и молчал. Обдумывал, видать. Ничего, привыкнет, освоится. Никуда не денется.

Сашу так и тянуло на земляничную поляну, но позволить себе отлынивать он не мог. Дел невпроворот. Он, так и не дождавшись возвращения Алексея с Петей, убедился, что Егорка в порядке, предупредил Ларису, что уходит, и кромежем направился в Сыск. Пора бы и Шульцем заняться.

Его в допросную доставили быстро. Только разговор в очередной раз застопорился — Шульц почти с порога вальяжно заявил:

— Напрасно вы все это затеяли. У вас на меня и Кросса ничего нет.

Саша, кивнув на стул, дождался, когда Шульц усядется и напомнил самое очевидное:

— Вы пытались вывезти из страны императорскую кровь.

Тот отмахнулся руками, закованными в наручники:

— Это вы о крови в тайнике? Так это для усмирения особо буйных зверей. Та же Хумай требует крови. И столь любимый вами линорм тоже. Иногда кровь — всего лишь кровь. Если вы о договорах с артефакторщиками… Не смотрите так, я помню, что храню в тайнике. Ваши полицаи — те еще сволочи, взятки вымогают на пустом месте. Потому эти бумаги хранились в тайнике. Так вот. С артефакторщиками все предельно стеклянно. А, прозрачно! И законно. Как и со скучающими барышнями, которые хотели увидеть красоты Идольменя. Не запрещено. Они все шли на это добровольно. Аттракцион. Понимаете? С паршивой овцы, которой оказалась морская русалка, хоть шерсти пучок.

— Клок. — Саше все больше и больше казалось, что Шульц его водит за нос и наслаждается этим.

— Да какая разница.