"Расследования Екатерины Петровской и Ко". Компиляция. Книги 31-50 - Татьяна Юрьевна Степанова

– И что я такое, по-вашему?

– Вы бандит, Фима.

Он усмехнулся меланхолично.

– Звучит как комплимент. Или это упрек?

– У вас немало талантов. Я это признаю. Но вы… вы настоящий головорез! Капер!

– А вы феминистка. Воображаете о себе невесть что. Ах, что будет, если эти ваши ботаны – трепло из комитета нас увидят вместе! А сказать, что будет? Да челюсть у них отвиснет. И позавидуют они нам с вами.

– Есть чему завидовать.

– Есть! – страстно выпалил Фима Кляпов. – Есть, Герда. Я прожил на этом свете дольше вашего. Уж поверьте моему опыту капера и бандита – есть чему завидовать.

– Я хочу, чтобы вы немедленно покинули мой дом.

– Сейчас уйду. Но помните, что я вам сказал в прошлый раз. Для меня препятствие – это лишь стена, которую надо проломить. Потому что за ней – приз… драгоценный приз, который я заберу себе и ни с кем не поделюсь.

– Я не ваш приз, Фима. Запомните это раз и навсегда.

– Мы это с вами обсудим в следующий раз, – пообещал Фима Кляпов. – При более лояльном душевном настрое с вашей стороны.

Он не хлопнул дверью квартиры. Очень аккуратно закрыл ее.

– Мама, он Тролль, – подвел итог клоп-левша-провидец. – Он милый!

Герда рухнула на диван и в бессилии откинулась на подушки. Лицо ее горело. А сердце в груди… черт… вот ведь черт…

Интерактивный робот-динозавр словно ждал момента – ожил, зашипел торжествующе, заковылял на полусогнутых, отправился на ночную охоту – не зевайте, олухи!

Глава 18

Аудиозапись

Покинув кафе-кондитерскую, Катя прогулялась по Староказарменску до отдела полиции. Солнечный день – пограничье между уходящим за горизонт летом и сентябрьской прозрачностью небес. Городок воистину оживился, потихоньку зализывая свои душевные раны. Катя проходила мимо городского парка, и в этот момент ей позвонила Клара Порфирьевна Кабанова. Катя присела на скамью – разговор предстоял не на бегу, это уж точно.

– Вы узнали хоть что-нибудь? – спросила Кабанова вместо «добрый день».

– Информация есть, и ее довольно много. Но она пока еще не проверена и крайне противоречива. Сначала надо понять, на что следует обратить внимание, а что отмести как сплетни и домыслы.

– Вы не очень-то проворны. Я думала, как журналист вы проявите больше рвения.

Катя слушала и думала: самая главная новость для тебя, Клара, которую я узнала, убийственна. Сказать, что твой младший Петя давал деньги на митинги и палаточный лагерь протестующих против мусорозавода твоего старшего Лесика? Сказать это тебе сейчас? Нанести еще одну глубокую рану твоему материнскому сердцу? Отравить твой ум, смутить душу, вторгнуться в семью? Чтобы ты возненавидела и младшего сына Петю, как ненавидишь всех остальных, кого считаешь причастными к гибели того, кого так любила?

Нет, пусть пока для тебя эти сведения останутся тайной. Быть может, навсегда. Или… Время покажет.

– Я делаю все, что в моих силах, Клара Порфирьевна. Шеф подтвердил мою командировку от Пресс-службы, так что я здесь теперь на законных основаниях.

– Хоть это радует. А я, в отличие от вас, кое-что узнала и намерена с вами поделиться. Это по поводу Борщова.

– Клара Порфирьевна, он на киллера ну никак не похож. Это просто ваши фантазии.

– А я вам снова говорю – много вы понимаете в этом! – Кабанова уже злилась. – Мне Лесик говорил. Да и сама я справки кое-где навела. Он годы служил в элитном подразделении спецопераций. Навыки такой профессии – они вечны. С годами добавляются лишь опыт, осторожность и умение отводить глаза. Он участвовал в секретных миссиях, воевал на Кавказе. Они раньше всегда работали на пару с братом.

– С братом? – Катя вспомнила разговор в ресторане – Гек и Чук.

– Его брат-близнец. – Кабанова на секунду запнулась. – Они были напарники. Два киллера, профи. Борщов очень опасный человек. В этот их 66-й отдел других и не берут. Я вам уже говорила – ничего святого за душой. На уме одно оголтелое стяжательство. Его отец генерал-полковник Борщов, у них поместье в Серебряном Бору. Генерал давно уже не у дел, стар, болен. Владеет большим состоянием, недвижимостью – это по документам. Фактический владелец и приобретатель всего его сын – Гектор Борщов. И ему все мало, мало. Там ничего человеческого, понимаете? Одна голая корысть. Одно стяжательство и шантаж.

– Борщов не скрывает, что он из обеспеченной семьи.

– Еще бы ему это скрывать, когда всем это и так известно. Он мог Лесика убить не только по приказу об устранении, но… из-за того, что Лесик ему в финансах перешел дорогу.

– Но Клара Порфирьевна…

– Я нашла аудиозапись.

– Какую аудиозапись? Где? – Катя насторожилась.

– Дома. Лесик сделал эту запись из предосторожности и спрятал.

– Майор Ригель обыскал дом в Малаховке и ничего не обнаружил. Никакого тайника.

– А Лесик не в Малаховке это спрятал. А у нас дома. У меня, – ответила Кабанова. – Он был умница. Решил подстраховаться.

– И что на этой аудиозаписи?

– Их разговор с Борщовым, когда тот не просто намекает, а в открытую требует у моего сына долю в доходах от будущего производства, от завода, в обмен… ну, как они всегда обещают – крышу, покровительство, избавление от неприятностей.

– Вы должны предъявить эту запись следствию.

– Ну, уж нет. Я прокурор. А это – убойная улика. Такие улики предъявляют, чтобы окончательно припереть убийцу к стенке. Я это сделаю, но только тогда, когда вы найдете на Борщова что-то еще конкретное – свидетеля, инфу, что угодно. Загоните его, как лису в капкан.

– Можно мне послушать эту аудиозапись?

– Нет. Я не считаю это возможным пока. И если ваш немец… майор Ригель вдруг нагрянет с обыском и ко мне в дом… уверяю, записи он не найдет. Она в надежном месте. И я его никогда не назову.

– Сами говорите, что Борщов профи и опасный. И предлагаете его загнать в капкан без такой весомой улики?

– Лесик мне говорил, что не собирается идти навстречу грабежу со стороны этого типа. Он ему отказал – никакой доли в доходах. Лесик понимал, чем это ему может грозить. Я говорила вам – он пытался собрать о Борщове сведения, компромат. Возможно, ему это удалось. Но точно я не знаю. Я вспомнила лишь, что в тот вечер, когда он позвонил мне, он сказал, что встречается в ресторане с Ульяной, а потом у него еще одна встреча, поэтому он вряд ли заедет вечером ко мне.

– И вы только сейчас об этом вспомнили? – изумилась Катя.

– Да… я… может, я это