Зеркала-озера - soverry

К тому моменту, как он подходит, Димка успевает спрыгнуть с лавочки и несколько неловко встать рядом. Алёна на всякий случай ноги тоже ставит на землю. Не то чтобы у Игната Максимовича получается быть достаточно грозным и пугающим, но спорить ей совсем не хочется.

— Да я просто посидеть, Игнат Максимыч, — оправдывается Димка.

Он пытается посмотреть на нее сурово, но выходит лишь небольшой укор.

— А ботинки грязные, а кто-то потом сядет в эту грязь и штаны испачкает.

Все его слова звучат нравоучительно, но точно не пугающе.

— Она больше не будет, — вступается за подругу Алёна.

— Ну что за детский сад, девочки!

Они обе коротко смеются, и морщинка у него на лбу разглаживается. Игнат Максимович совсем по-отечески оттаивает и машет рукой.

— Ладно, дурачьтесь, пока дурачится.

Он уже разворачивается и собирается уходить, когда Алёна поднимается с лавочки и окликает:

— Игнат Максимович!

— А?

— А можно у вас кое-что спросить?

— Только не по домашней работе. Я честно говорю: не проверял еще и не знаю, когда начну.

— Да нет, я не про домашнюю работу.

Игнат Максимович все равно направляется в сторону школы, Алёна с Димкой переглядывается и чуть ускоряет шаг, чтобы его догнать. Димка так и остается у лавочки, возвращается на спинку и руки в карманы засовывает.

— Я вот что спросить хотела… — начинает Алёна и замолкает, внутреннюю сторону губы покусывает в нерешимости.

— Если хотела спросить, то спрашивай, — добродушно отзывается преподаватель, скашивая на нее взгляд.

Она тонкую улыбку выдавливает из себя, получается почти как из вежливости. Взгляд себе под ноги скашивает, когда они уже у самой лестницы, ведущей ко входу в основной корпус.

— А преподаватели как попадают в школу?

— Да все просто, — поясняет он. — Вот у вас есть школьные ботинки, которые доставляют вас на опушку у ручья, правильно?

Алёна кивает.

— Во-от, — тянет преподаватель. — А у преподавателей различные вещицы. У кого очки, а у кого ручка. Главное — дома не забыть, а то так и не попадешь на работу, а группа будет стоять у кабинета и бездельничать.

— Значит, это может быть что угодно?

— В пределах разумного, конечно. Вряд ли кому-то придет в голову наделить такими силами шкаф или, скажем, тумбочку. Это просто неудобно.

Они доходят уже до стенда с расписанием, он взглядом быстро находит нужную строчку со своей фамилией.

— Еще что-то или я ответил на твой вопрос, Алёна?

Несколько секунд она размышляет, а потом пересекается с преподавателем взглядом и понимает, что задерживает его, судя по всему.

— Последний, — звучит как обещание.

— Ну давай, — соглашается он, тепло улыбается с этим обволакивающим дружелюбием.

— А кто заколдовывает эти вещи? Каждый преподаватель самостоятельно или…

— Алёна, ну ты же не глупая девочка.

Взгляд у Игната Максимовича многозначительный, но понимания у Алёны во взгляде он, судя по всему, не замечает, поэтому выдыхает шумно себе под нос и поясняет:

— Если бы каждый мог сделать это самостоятельно, то ты представляешь, сколько бы ведьм имели доступ к школе? Слишком много. И в этом нет ничего плохого, мы всегда рады гостям, особенно таким, которые могут чему-то научить наших студентов. Но ведь мы все можем быть рассеянными. Если такую вещицу где-то оставить или потерять, то получится, что в школу может попасть кто-то посторонний. Высший совет на такой случай дает четкие распоряжения.

— «Никаких посторонних в школе», — цитирует Алёна давно заученные слова.

Преподаватель кивает.

— Именно.

И добавляет:

— Поэтому все подобные пропуска создаются исключительно директором школы, в нашем случае — Кариной Павловной.

— Значит, преподавателям выдают разные вещи? — уточняет Алёна и на какое-то мгновение вдруг испытывает дикую неловкость от того, что отвлекает его. — Извините, что так много вопросов.

— О, не извиняйся. Ты просто пытаешься разобраться в магических процессах, а это похвально. И отвечая на твой вопрос: не совсем так. При вступлении на позицию преподавателя ты просто приносишь свою памятную вещь. Любую мелочь, которую носишь при себе и точно не забудешь. Но ключи от дома лучше все же не использовать для этой цели, — последнее предложение он говорит почти заговорщически и подмигивает ей.

Алёна улыбается. На этот раз уже не натянуто, а вполне искренне.

— Спасибо, Игнат Максимович.

— Увидимся на занятиях! — отзывается он и шагает по совершенно пустому коридору направо.

3

Столовая на следующий день переполнена. То ли несколько групп отпустили с занятий раньше, то ли сегодня все особенно голодные. В любом случае, народу столько, что Алёне и Димке приходится минут пять кружить по помещению в поисках свободного стола. В итоге они просто останавливаются у стены и решают ждать — караулить — освободившийся стол.

— Можем на следующем перерыве поесть, — предлагает Димка, убирая назад пряди розовых волос. — Я не очень голодная.

— Мы все равно уже пришли.

— Ладно-ладно.

В итоге проходит еще минут десять до того, как один из столов рядом освобождается, а Алёна ставит сумку на стул практически в тот момент, когда парень на пару курсов младше поднимается с этого самого стула.

— И мусор свой захватите! — любезно напоминает Димка и мило улыбается, когда компания оборачивается и нехотя все же возвращается за своими пустыми упаковками из-под сока и обертками шоколадных батончиков. — Спасибо.

Алёна садится на стул рядом и достает свои сэндвичи, как всегда упакованные в коричневую крафтовую бумагу, ставит рядом бутылку воды и голову почти что роняет в ладони. Ощущение такое, что все эти несколько дней превратили размеренную жизнь в школе в невыносимый бардак.

Димка подпихивает ей конфеты, которые не сразу, но все же попадают в поле ее зрения.

— Шоколадные, — поясняет. — Я все равно такие не люблю.

Вранье или нет — не особо важно. Алёна улыбается и разворачивает одну из них. Мелочь, а все же спасти от этого бардака может.

Гул в столовой стоит непередаваемый. Уж если тут собралась не вся школа, то половина точно. От такого количества народа начинает болеть голова — хотя дело может быть совсем не в количестве людей, а в гвалте голосов, — и Алёна только откручивает крышку