Зеркала-озера - soverry

Алёна смотрит на поверхность воды, по которой даже круги не расходятся. Лета не выныривает ни из одного из двух озер. Словно бы просто исчезает где-то на глубине. Алёна поворачивается к Димке и поджимает губы.

— Не знаю, — отвечает, но звучит как-то потеряно.

Подруга этого не замечает. Полностью погружается в рассуждения о том, что ей срочно необходимо научиться чему-то такому же, она готова практиковаться каждый день даже в ледяной воде, потому что это же просто вау как классно. Это вау как классно и так могут далеко не все, а значит ей, любительнице водоемов всех размеров и расцветок, просто необходимо научиться такому же.

И это не особо вежливо, но Алёна перестает ее слушать. Лишь временами кивает и поддакивает, пальцами ковыряется в земле, заранее зная, что подругу ее рассеянность никак не обидит. Все равно можно все свалить на недостаток сна. Но Димка ничего не замечает будто бы, продолжая и дальше рассказывать, как было бы здорово и правда научиться погружаться в воду без малейшего всплеска, а еще лучше — совершенно не промокать и выходить абсолютно сухой.

Карие, будто кошачьи, глаза запоминаются отчетливо. Алёна сохраняет их точно так же, как и имя. Зачем — без понятия, но стойкое ощущение, что это ей нужно, это ей пригодится, никуда не исчезает. Она учится прислушиваться к своим инстинктам (в конце концов, именно об этом им твердят преподаватели каждый год и почти на каждом предмете; надо выработать интуицию и всегда придерживать своих внутренних ощущений), и они говорят, что ей непременно нужна эта информация.

Они так и сидят на земляной насыпи какое-то время, пока Димка не лезет в школьную сумку, чтобы проверить время.

— Прогуляем следующее занятие или все же вернемся в школу, чтобы точно убедиться, что его не будет? — спрашивает она.

— Лучше вернемся, — говорит Алёна и поднимается на ноги. Руку Димке протягивает, чтобы помочь ей подняться. — Не планирую прогуливать, особенно при этой неразберихе.

Димка за руку ее цепляется и тоже поднимается на ноги. Отряхивает куртку и штаны и кивает в сторону нужной им тропинки. Алёна, честно говоря, и тропинки никакой не видит, но идет за ней. Просто доверяется, а когда они поднимаются по склону, зачем-то все равно оборачивается и смотрит на озера, в одном из которых скрылась их новая знакомая.

Русалка.

Точно русалка.

Не то чтобы она видела хоть одну русалку вблизи. Но если бы видела, то не изменила бы своего мнения. Лета какая-то неземная, чего один ее взгляд стоит.

Они доходят до школы достаточно быстро. Кажется, что дорога обратно занимает раза в два меньше времени, чем дорога к озерам. Алёна молчит все это время, а Димка словно и не замечает ничего. Или и правда не замечает, или не лезет. Но как только виднеется крыша школы (а ранней весной она всегда виднеется издалека, потому что деревья стоят голые, совсем без листвы), все снова встает на свои места.

— Ты никогда не задумывалась, — вдруг спрашивает Алёна, когда они выходят на опушку, — как преподаватели попадают в школу?

— Экзамены сдают.

— Не в этом смысле. Я про то, как они попадают в лес, как находят само здание. У них же нет специальной обуви или, не знаю, броши какой-нибудь.

Димка пинает камень под ногами, обходит корягу, торчащую из земли.

— Осторожно, — говорит, кивая на эту самую корягу. Алёна переступает через нее, и они выходят к школе.

— Ни ворот, ничего такого, по чему можно было бы ориентироваться, — продолжает она, окидывая взглядом здание. — Должен же быть какой-то способ.

— Никогда не думала, что ты любопытная, — подначивает Димка и подмигивает.

Алёна как-то тушуется, руки в карманы куртки запихивает. И ловит себя на мысли, что она и правда сама не своя.

— Я просто хочу спокойно доучиться и получить квалификацию.

Слова резонируют со всеми вопросами, которыми она мучает сегодня и себя, и свою подругу. Но Димка на это не указывает, Димка не спорит. Только кивает.

— Тогда забей, — предлагает она вполне логичный вариант. — Волкодав еще пару дней помучает всех вокруг, а потом мы про нее забудем. Как и всегда.

Мысленно Алёна с ней соглашается. Забить и правда лучший из всех возможный вариантов. Хотя бы сегодня.

Они заходят в основной корпус, Димка резво идет к стенду с расписанием, чтобы проверить, поменялось ли что-то или нет, а Алёна следует за ней.

— Ну что там с заговорами?

— Отменили, — отвечает Димка и поворачивается к подруге с довольной улыбкой. — Так ты понимаешь, мне совсем не жаль. С тех пор, как мы стали работать с огнем, я потеряла какой-либо интерес к занятиям.

— Не то чтобы ты вообще отличалась огромным интересом.

— Эй, — восклицает в притворной обиде, — я вообще-то была лучшей в заговорах на воду.

— Еще бы. Это же вода, — отзывается Алёна и едва заметно улыбается в ответ.

Сегодня отмененные занятия уже не так сильно действуют на нервы. К этому плавающему расписанию можно привыкнуть. Да и продлится оно, скорее всего, до конца недели, поэтому нет смысла пытаться успеть везде.

У них впереди целых полтора часа свободы, но идти обратно в лес желания никакого. Алёна бы пошла в библиотеку и уткнулась в какую-нибудь книгу, но подруга неизменно тянет ее во двор, причем буквально тянет за руку, будто на буксире, и убеждает, что с книгами можно еще дома насидеться. В конце концов, отмененные занятия в школе всегда являются вестниками огромной домашней работы, так что Димка в очередной раз оказывается права, а Алёна не спорит.

Морозный ветер у школы почти не ощущается, да и какой-никакое солнце греет, пускай и не сильно. Они занимают лавочку полностью, Алёна ноги еще на нее закидывает, а Димка, как и всегда, садится на спинку, будто нахохлившийся воробей, наблюдающий за обстановкой.

И какое-то время им даже удается спокойно так посидеть, пока на территорию школы на заходит Игнат Максимович, явно никуда не спешащий и не торопящийся, и не замечает откровенную порчу имущества.

— Дмитрия, я все вижу! — громогласно (хотя в случае Игната Максимовича вообще трудно давать такие характеристики) оповещает он и на всех порах стремится к ним. Димка в кулак усмехается, но старается принять серьезное выражение лица. Дипломат у него в руке раскачивается взад-вперед,