Зеркала-озера - soverry

часов домашней работы она вспоминает про записанный в какой-то тетради номер телефона и особо даже не раздумывает, хорошая это идея или плохая. Самое страшное, что может случиться, — она почувствует себя дурой.

Но даже если и почувствует, они учатся в разных группах и на разных курсах. Через пару-тройку месяцев Лета вообще выпустится, так что можно будет смело забыть, что они когда-либо были знакомы.

Алёна достает тетрадь, открывает на нужной странице и берет в руки мобильник.

За пару сообщений ее никто не убьет.

Поэтому она вбивает нужный номер в контакты и набирает простое:

«Привет, это Алёна».

Глава 3. Затишье перед бурей. 1

Ветер в городе ощущается совсем не так, как в лесу, рядом со школой.

Он не такой холодный, не такой беспощадный, и воздух как будто даже теплее. Трудно сказать почему, но все дело, пожалуй, в выхлопных газах, все дело в тепловых станциях, в электричестве — да и банально в том, что школа в другой части страны находится. Где — непонятно, но точно неблизко.

Рядом с родным городом Алёны нет никаких густых лесов, а жаль. Она за четыре года обучения в ведьминской школе так привыкла к высоким деревьям, небольшим ручьям и даже болотам, что летом ей всего этого вечно не хватает. После окончания школы тоже будет не хватать.

Машины сигналят, когда она перебегает дорогу, несмотря на то, что никакого пешеходного перехода нет. Она руку поднимает, то ли извиняясь, то ли просто показывая, что стоит притормозить. Наушники, вываливающиеся из кармана куртки, запихивает обратно и волосы за уши заправляет.

Лета улыбается с коротким смешком и протягивает одну из чашек кофе.

— А ты любишь нарушать правила, как я смотрю, — говорит она и делает глоток из своей чашки.

— На самом деле нет, — звучит как оправдание. Алёна приподнимает чашку с кофе в воздухе. — Спасибо, кстати.

— Пустяки. Надеюсь, у тебя нет аллергии на лактозу и ты не начнешь задыхаться.

— Никакой аллергии.

— Надо же. Мне сегодня дважды везет.

Алёна улыбается совсем как-то глупо, взглядом с ней пересекается, а потом ладонью указывает на дорогу перед ними.

— Идем?

— Идем.

Про кофе, который она буквально сжимает в руке, чтобы не уронить, вспоминает только сейчас. Крышку снимает и нюхает, что не ускользает от пристального взгляда Леты. От ее взгляда вообще ускользнуть невозможно (не то чтобы ей сейчас хотелось куда-то ускользать), Алёна обратно крышку надевает и зачем-то комментирует:

— Просто понюхала.

— Я вижу.

Она будто специально ждет, когда Алёна сделает первый глоток, а потом пожимает плечами и продолжает расслабленно и совершенно непринужденно:

— Тебе не обязательно оправдывать каждое свое движение, ты же в курсе? — и когда Алёна кивает, улыбается и добавляет: — Просто напоминаю.

Как-то странно вообще получилось, что они сегодня здесь. Гуляют по улицам города, мимо проезжают машины, куда-то спешат мамы с непослушными детьми, школьники сбиваются в кучи и громко смеются, а какой-то дедушка — чем-то похожий на одного из пневых дедов, которых можно часто в лесу встретить, — несет нагруженную продуктами сумку из магазина. Парадокс в том, что они вдвоем со стороны абсолютно вписываются в эту обыденную картину. Никак не выделяются и не привлекают к себе внимание. Алёна почему-то ловит себя на мысли, что даже Димка, с ее розовыми волосами и смуглой кожей, была бы более ярким пятном во всей этой серой окружающей обстановке, чем они с Летой.

Это одновременно и дико, и естественно.

Она совсем не думала, что они вот так скоро встретятся, когда вечером пятницы написала то первое сообщение. Она даже — если уж совсем честно — не могла быть уверена, что на ее сообщение Лета вообще ответит.

У такой, как Лета, должно быть, всегда целая куча непрочитанных сообщений. За ее внимание, пожалуй, целая баталия может развернуться. И не то чтобы Алёна скучнее других; просто ей совсем не хочется быть одной из многих друзей-знакомых. И напрашиваться, и требовать к себе внимания тоже нет никакого желания.

Но вот они здесь — идут по тротуару, а кофе в бумажном стакане (который, кстати, совсем не из бумаги; Марта на эту тему может многочасовые лекции читать) кажется самым вкусным из всех возможных.

— Что это? — спрашивает Алёна, когда делает очередной глоток.

— У тебя, — отзывается Лета и указательный палец от своей чашки отстраняет, несмотря на то, что все так же держит ее, — латте, а у меня американо. Если не нравится, можем поменяться.

— Нет, что ты. Я просто так спросила. Вкусно, правда.

Лета губы облизывает и снова улыбается. Есть в ее поведении что-то кошачье; но в этот раз Алёна замечает несколько колец у нее на пальцах и темно-вишневые короткие ногти.

Все такое до ужаса гармоничное, что лучшего сочетания и придумать нельзя.

— А какой твой любимый?

— Что? — сначала теряется она, а потом кивает и усмехается коротко: — А, ты про кофе. Не знаю, я любой могу пить. Растворимый тоже пойдет.

— Значит, любимого нет.

— Ну значит да.

Лета смотрит на нее, делает глоток, а потом, когда они проходят мимо очередной мусорки, отправляет стакан в ведро.

— Марта, кстати, говорит, что так кончают все одноразовые стаканчики, а перерабатывать их почти невозможно из-за того, что это не бумага. Там внутри пластик, — поясняет Алёна и лишь потом пьет.

— Твоя подружка?

Алёна останавливает на ней непонимающий взгляд.

— Марта, — поясняет Лета.

— Нет, моя тетя. Погоди, что ты имеешь в виду, когда говоришь «подружка»?

— То самое.

— То есть…

— Девушка. Любовный интерес. Дама. Хоть невеста — называй, как тебе удобнее.

И все это она говорит с такой легкостью, что Алёна просто не знает, как вообще правильно реагировать. То ли оборачиваться, чтобы убедиться, что их никто не слушает, то ли просто и дальше вести диалог так, словно она только что не сказала ничего такого.

Все же выбрать правильную тактику поведения совсем не получается, потому что Алёна перестает пить, даже шаг замедляет, кажется, и смотрит четко на Лету.

Вариант не самый лучший, но она об этом даже не думает.

— Как ты поняла?

— Что именно?

А Лета ведет себя так легко, то ли насмешливо, то ли серьезно — так, что и не поймешь. И от этого Алёна снова теряться