Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

– Никакого. Это дело полиции. Просто мне стало… интересно. – Вот она моя Холли, ты просто ещё одна зависимая. Не обижайся, большинство людей так или иначе «на своей лошадке».

– Философия до пяти даёт мне головную боль, – говорит она.

Джон смеётся.

– Попробую, потому что теперь и я заинтригован. Если кто и знает, так это преподобный Майк, он же Препод, он же «Большая Книга».

– Кто это?

– Немного заноза в заднице. Препод потерял свою церковь, потому что был зависим от Оксикодона, но, должно быть, получил какую-то пенсию, потому что теперь его работа – ходить на собрания по всему городу: от Шугар Хайтс до Лоутауна, а ещё Апсала, Тэппервилл и Апривер. Но, Холли… я бы сказал, шансы где-то между очень малыми и почти нулевыми.

– Может, чуть выше. Люди на этих собраниях говорят всякое, правда? Разве вы не говорите там: «честность во всём»?

– Говорят, и большинство действительно честны. Но, Хол… если молчать – это не ложь.

Холли думает, что этот парень, возможно, не умеет молчать, вспоминая его записку. Не говоря уже о его псевдониме. Она считает, что этот человек видит себя мстительным ангелом с огненным мечом, и такие люди не могут удержаться от выстрелов – это снимает напряжение.

Она замечает вывеску за барной стойкой с изображением апельсина с трубочкой, рядом летает явно пьяный колибри. Под апельсином написано:

«УТРЕННЕЕ СПЕЦИАЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ! ПЕРВАЯ ОТВЕРТКА ЗА ДОЛЛАР С 8 ДО 10 УТРА!»

– Люди правда приходят за водкой с апельсиновым соком в восемь утра? – спрашивает Холли.

– Девушка, – отвечает Джон Акерли, – ты бы удивилась.

– Ох.

Холли допивает напиток и идёт в уборную. На двери её кабинки написано: «К чёрту эти двенадцать дней Рождества».

– Кто-то очень плохо провёл день, – говорит она. – Наверное, в прошлом году, когда Алан Даффри ещё был жив.

Она застёгивает брюки, когда её внезапно осеняет такая идея, что она с глухим звуком садится обратно. С широко открытыми глазами она смотрит на надпись: «К чёрту эти двенадцать дней Рождества».

– О, боже, – думает она. – Так очевидно. Мне надо поговорить с Иззи.

Она начинает считать на пальцах, шевеля губами.

На улице у бара Джона она звонит Изабель Джейнс. По её жизненному правилу, когда звонишь кому-то с плохими новостями – трубку всегда берут. Когда звонишь с хорошими или радостными – сразу идёт голосовая почта. Она надеется, что сейчас будет исключение, но нет. Она говорит Иззи перезвонить как можно скорее, а сама отправляется искать потерянные драгоценности… хотя сейчас украшения – не её приоритет. Даффри – не её дело, но она уже в него впилась.

5

Иззи смотрит на телефон, видит, что звонит Холли, и отклоняет вызов.

«Сейчас не время, Холс», – думает она.

По плану они с Томом должны были разделиться и повторно опросить свидетелей, задавая вопросы о Летиции Овертон, но, как однажды сказал Джон Леннон, жизнь – это то, что с тобой происходит, пока ты строишь другие планы.

Она встретилась с напарником у отделения банка «Фёрст Лейк Сити», и они уже собирались войти, когда позвонил Лью Уорик.

– Думаю, Уилсон мог завалить ещё двоих.

Он дал Иззи адрес в Бризи-Пойнт.

Теперь она стоит возле прачечной «Washee-Washee» с полной женщиной по имени Мари Эллис. Та дрожит и отказывается идти за здание прачечной – говорит, одного раза ей хватило.

– Я не видела мёртвых с тех пор, как умерла моя бабуля, – говорит она Иззи. – А бабуля, по крайней мере, умерла в кровати.

Том сейчас за углом, фотографирует тела двух мужчин, складные стулья (один рухнул), банки с «Фуззи» и упаковка, в которой они были. Фургон с судмедэкспертами скоро подъедет со своими камерами и кисточками для отпечатков, но фотографии лучше делать как можно раньше.

Мари Эллис работает уборщицей, помощницей по складу, выдаёт сдачу и в целом делает всё подряд в прачечной «Washee-Washee». Мужчин могли убить, пока она обедала… или и нет. И мысль, что нет, пугает её до смерти.

Даже когда в них нет белья, сушилки работают по пять минут через каждые пятнадцать – почему так, она не знает, но они очень шумные. Если и были выстрелы, она вряд ли бы их услышала, если только они не были очень громкими.

У неё был «Твинки» в кармане халата на десерт, и когда она закончила складывать последние вещи, пошла за здание, чтобы перекусить и выкурить сигарету – выхлоп сушилок делает то место тёплым. Она подумала, что если те двое пьянчуг ушли, можно будет сесть на один из стульев.

Только они не ушли.

Они были мертвы.

– Вы знаете их имена, мисс Эллис?

– Одного звали Фрэнк. Думаю, он тот, что на земле. Другого – вроде как Брув или Дов… что-то в этом роде.

– Вы не слышали выстрелов?

Мари мотает головой.

– Бедняги! Кто бы это ни сделал, он мог зайти и пристрелить меня! Я ведь была одна!

– Вы никого не видели?

– Нет. Только… их. – Она показывает рукой за угол, а потом резко отдёргивает её, будто палец – это перископ, в который она может снова увидеть то, чего видеть не хочет.

Том возвращается.

– Мэм, вам нужно будет приехать в участок на Корт-Плаза и дать официальные показания под запись, но позже. Вас устроит пять часов?

– Да, наверное.

– Пока что вы можете вернуться к работе.

Мари смотрит на него так, будто он сошёл с ума.

– Я поеду домой. У меня в аптечке есть Валиум, и я его приму. – Она смотрит на Тома вызывающе, будто бросая вызов: посмей возразить.

– Так и сделайте, – говорит Иззи. – Можно ваш адрес?

Мари касается дряблой кожи под подбородком.

– Я что, подозреваемая?

Иззи улыбается:

– Нет, Мари, но нам понадобится ваше заявление. Вы в состоянии сесть за