Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

– Кажется, девушка… но я особо не разглядывал. – Он поднимает свою книгу. На обложке – испуганная женщина. – Я как раз на том месте, где выясняется, кто убийца.

«Ты обязан был заметить, чёрт возьми, – думает Корри. Это, чёрт побери, твоя работа – замечать… ты… ты сырное колесо». Вслух она, конечно, никогда бы такого не сказала – ни за что. Равно как и Холли. Хэм Уилтс возвращается к своей книге. Корри начинает рыться в ящиках гримёрки. Она находит старую косметику, бюстгальтер и полрулона «Тумса», но не то, что ей нужно.

– Офицер Уилтс.

Он поднимает голову и закрывает книгу. В её голосе что-то изменилось.

– У тебя есть маска? Медицинская. От ковида. Этот конверт… скорее всего, всё в порядке, но нам уже поступали угрозы, и в Рино…

– Я знаю, что случилось с вами в Рино, – говорит он, и теперь в его голосе появляется серьёзность. Она отражается и на лице. Корри кажется, будто мельком увидела, каким был Хэм Уилтс тридцать лет и тридцать штанов назад. – Дай-ка сюда.

Она протягивает конверт.

– Я чувствую, что там что-то внутри. Возможно, просто тиснение на дорогой открытке, но оно как будто сдвинулось, когда я надавила…

Он хмурится.

– Здесь что-то не так.

– Что?

– Фамилия мэра. Она не Стодарт. Она Стотерт.

Они смотрят друг на друга. На экране телевизора, без звука, Кейт делает свой фирменный жест «давай, давай», и Корри едва слышит аплодисменты.

Кажется, будто они доносятся из какого-то другого мира. У Уилтса нет обычной маски от ковида, но он привёз их на мероприятие в полицейской машине, и у него есть несколько так называемых «наркотических» масок – респираторов N95, которые офицеры надевают, если задерживают подозреваемого с запрещёнными веществами. Уилтс рассказывает Корри, что у них были случаи, когда офицеры теряли сознание после вдыхания кокаина, смешанного с фентанилом или героином, из порванного пакетика.

Он протягивает ей маску и говорит:

– Лучше перестраховаться.

Корри надевает маску. Она не может сказать наверняка, но, глядя на монитор, догадывается, что Кейт начала блок «вопрос–ответ» и готова осыпать отточенной насмешкой любого, кто посмеет не согласиться с её взглядами на политику и феминизм… которые для Кейт – одно и то же. Уилтс, всё больше напоминая настоящего полицейского, аккуратно вскрывает конверт по верхнему краю. Заглядывает внутрь. Его глаза расширяются.

– Покиньте комнату, мэм. Наверняка это просто тальк, но…

– Лучше перестраховаться. Я поняла, – отвечает Корри.

С бешено колотящимся сердцем она отходит на своё обычное место у заведующего сценой. Время тянется мучительно медленно. Она представляет себе Хэма Уилтса, растянувшегося мёртвым на полу гримёрки. Глупость, конечно, но после Рино и Спокана её мозг по умолчанию склонен к самому худшему.

Кейт завершает выступление громким «Спасибо, Омаха!» и сходит со сцены, улыбающаяся, раскрасневшаяся. Явно всё прошло на ура, что неудивительно для Корри: Кейт шлифует своё выступление с каждым городом. К приезду в Нью-Йорк она уже будет срывать овации.

Она коротко обнимает Корри:

– Как было?

– Отлично, но…

– Пошли отсюда. Я хочу стейк и душ. Я воняю.

Корри говорит:

– У нас, возможно, проблема.

4

Это и правда проблема.

Вместо запланированного отдыха в Де-Мойне Кейт и Корри остаются в Омахе. Это был не тальк, не разрыхлитель и не пищевая сода.

Это был Bacillus anthracis (возбудитель сибирской язвы) и диоксид кремния. Шериф округа Дуглас показывает им фотографию порошка, просыпавшегося из открытки в складку внизу конверта. Затем – фотографию порошка, насыпанного на лабораторные весы. Он говорит, что результаты анализа получили в срочном порядке. Если он ожидает благодарности от одной из женщин, он её не получает. Кейт выглядит серьёзной и бледной. Может быть, только теперь до неё начинает доходить вся реальность происходящего, думает Корри.

Уилтс не пытается приукрасить рассказ, и Корри это уважает. Он был погружён в чтение книги. В дверь постучали, и вошёл билетёр. Он уверен, что это был билетёр, по серым брюкам и синему пиджаку. Он говорит «человек», потому что не уверен, женщина это была или мужчина, но склоняется к первому. Много тёмных волос. Билетёр кивнул, оставил конверт у одной из ваз с цветами – и ушёл.

– Хотел бы сказать больше, – говорит Хэм Уилтс. – Но пока мисс Маккей выступала, через комнату прошло несколько человек. И книга была реально хорошая. Чувствую, будто подвёл вас.

– Вы ведь правда не думали, что что-то случится? – Голос Кейт ровный. Не обвиняющий, но и не совсем невинный.

Уилтс, должно быть, чувствует, как сверлит его взглядом шериф. Он молчит. Этого достаточно.

– У вас есть фото открытки? – спрашивает Кейт.

Шериф протягивает ещё одно фото. Кейт смотрит и показывает Корри. Это открытка, которую можно купить пустой в аптеке или канцелярском магазине, чтобы самому написать пожелание и снаружи, и внутри. На лицевой стороне этой – надпись заглавными буквами: «ПРОСТАЯ ОТКРЫТКА ДЛЯ ПРОСТЫХ СУЧЕК».

– Прелестно, – говорит Кейт. – Внутри, наверное, «с наилучшими пожеланиями от твоей дурной подруги»?

Через стол передаётся четвёртая фотография. Внутри открытки напечатано, снова заглавными: АД ЖДЁТ ОБМАНЩИЦУ.

5

В ту ночь, когда Кейт выступала в Омахе, Крисси Стюарт остановилась в мотеле «Сансет» на окраине города. Настоящая дыра. В таких сомнительных заведениях до сих пор принимают наличные и иногда сдают номера по часам. Крисси останется на ночь, но наутро поднимется пораньше… Она хочет опередить тех, кто убийц-детей, и добраться до их остановки.

Или нет – если сибирская язва уже выполнила своё дело.

В шестом номере Крисси снимает серые брюки, белую рубашку и синий пиджак, которые служили ей формой билетёра – наверно, зря старалась, этот тупой охранник почти не отрывался от книги. Она снимает парик и плавательную шапочку под ним. Заходит в пластиковый шкафчик, служащий ванной, и смывает с лица лёгкий макияж.

Завтра она выбросит форму, парик и шапочку в мусорный контейнер на отдалённой стоянке.

Крисси не может убить всех женщин, которые хотят вернуть себе право убивать новое поколение, но она и её брат могут достать ту, которая шумит больше всех, которая так дерзко и бесстыдно