Кабул – Кавказ - Виталий Леонидович Волков

– Упрямствуете. Понятно. Оно и понятно. Хотите, наверное, знать, почему? Что привело на путь порока? Хм. Наверное, дружба ваша с иностранными спецслужбами привела.

Соколяк, оказывается, не был лишен дара перевоплощения и легко вошел в роль контрразведчика. От приобщения к театральному искусству его усталость на время как рукой сняло.

– Да, да. Ваш Картье куплен был пакистанским МВР. Еще в афганские годы. Рожденные в года глухие пути не помнят своего. Но вы, наверное, помните?

Помощник Руслана Ютова позволил себе порезвиться.

– Я понимаю, знать этого вы как «журналист» не могли. Не могли? Так вот и впадают люди прямо в государственную измену от самых хороших побуждений. Не ведая, можно сказать, что творят. С чистой, можно сказать, совестью. Потому что еще Иммануил Кант говорил: из кривого дерева, из которого строгают человека, дельное да прямое вряд ли выстрогать!

– Вы не Пал Палыч. И не Иммануил Кант. Вы Порфирий Петрович, – с трудом выговорил Логинов. Он старался прорвать пленку, спеленавшую мозг, и мыслить, мыслить спокойно. То, что его спрашивали, то, что его куда-то везли, то, что его травили какой-то мерзостью, а не заглушили в подъезде контрольным в голову, означало, что время у него есть – если хотят убить, то убивают сразу. Было и еще положительное во всем непонятном и в целом отрицательно заряженном настоящем: в независимости от того, в какие дела оказался замешан Картье, чем он стал поперек горла этому странному следаку, он сам, Володя Логинов, перед лицом сурового к шпионам российского закона чист. И это все-таки придавало уверенности. Теперь главная задача – это понять, связан ли вчерашний звонок и нынешнее приключение, или это дикая, но все же возможная случайность.

– Коля, вы как с ним работали? У него же крыша течет! – По-своему понял логиновскую ссылку на классика Соколяк.

– Да нормально работали. Значит, и ходил с дырявой!

– Ай, ладно, знаю я. Порученцы. Владимир, времени у нас больно уж мало. Я жду от вас ответа: знали вы о связи Гаспара Картье с террористической организацией Зии Хана Назари? Знали о целях, об истинных целях его поездки в Чечню?

– Я желаю говорить с адвокатом…

Соколяк всплеснул от восторга руками:

– С адвокатом он желает. А с лордом Джадом он говорить не желает? Как ты думаешь, Коль?

Коля подал какой-то незаметный сигнал своему напарнику, такому же сухому и сучковатому, только высокому, почти Логинову в рост. Тот коротко и глубоко ткнул большим пальцем сидящего перед ним допрашиваемого в шею, под ухо, и Логинов охнул от острой боли.

– Ты мне здесь воду не мути, призывник, – Соколяк закончил свое артистическое соло и заговорил привычным своим резком, не московским слогом, – ты ж в Афгане был, знаешь, во что людей государство вьет, когда надо. Ты сразу скажи, и нам двоим легче будет. А вот Удаву не будет. Ему, Удаву, это дело привычное – людей давить. Чтобы желчь у них от жути из пор выступала, как роса. Говори, дух знал что про боевиков Назари? Про врагов всего прогрессивного человечества? Не бери чужую боль да на свою выю.

Логинову пришло в голову, что можно попробовать здесь тот же фокус, что и в ментовской, но он испугался – а вдруг эти ребята как раз «те самые», те, которыми он пугал лупоглазых ночных ментов. А, может быть, они вообще все заодно?

Из размышлений его вывел второй тычок. Он был не сильнее первого, но ломота от него растеклась по всей голове кипятком. Работал специалист.

– Я… ничего… не… знаю. О… боевиках. Картье проводил… инспекцию. По гуманитарной… помощи.

– А ты знаешь, Логинов Владимир, кому помощь эта шла? Знаешь, что шла она чеченам?

– Да. Но Гаспар… был против.

– Ты от кого знаешь? От кого про помощь чеченам знаешь? От Гаспара? Или от Миронова?

За вопросом последовал новый тычок. Логинов мог терпеть боль, но этот Удав за спиной не давал ему никакой возможности думать, следить за странным этим разговором. При чем тут Миронов?

– Где Мария… Феретти? Что с ней? – постарался выстроить хоть какую-то свою, самостоятельную линию Логинов, и не подозревая, что Соколяк именно эти его слова оценит по-своему. Тот поднялся из-за стола. Лицо его стало багровым.

– Ладно, дух, ты мне сейчас будешь сказки Шехерезады рассказывать. Кто Миронов?! На кого ты горбатишь? Он на кого?

Удав ударил Логинова сильно под мозжечок и охватил шею замком. Володя потянулся руками к горлу, но ловкий Коля тут за закрутил их за спину и прихватил проволокой.

– Ну что, утюгом тебя прогладить, или хоть с тобой обойдемся без садо-мазо? Ну, дух, не вынуждай.

Если бы Удав не душил столь плотно Логинова, тот, может быть, сказал бы им, откуда он знает Миронова, но ему не хватало воздуха, чтобы поведать всю историю их случайного знакомства. Вместо этого он вновь прохрипел:

– Где Мария? Порфирий…

Порфирия Соколяк пережить не смог. Он пнул Логинова в живот ногой в силу, так что сам вскрикнул от боли.

– Николай, чтоб через тридцать минут подонок был готов. Отвечать на односложные вопросы. Не человек, а Железный Феликс – аж ногу отбил. Подонок.

– Будет готов. Как буренка перед дойкой, – заверил Коля.

Соколяк пошел на кухню, или в то место, что в этой фатере называлось кухней, и позвонил Иванову.

Пугая Логинова государством, Соколяк и не подозревал, что государство в эти минуты как раз включалось в его общение с пленником. Васины коллеги, подчинясь приказу подполковника Кошкина, подкрепленному обещанием материального поощрения, взяли мобильник Соколяка на постоянное прослушивание. По операции «Красный крест» особой секретности. Его звонок Иванову на Лубянку как раз лег на пленку, и Кошкин получил возможность узнать, почему его коллега опоздал на службу: жену, бедняга, в поликлинику возил. Пробки, пес бы их взял. Еще Иван Иванович с Лубянки сетовал на отсутствие мобильника, а Соколяк упрекал его в скаредности. «За «наши» деньги, – скрипел он в трубку, – вы должны быть везде достижимы, как президент США!»

И еще Кошкин узнал, что Соколяк очень интересуется, кому сегодняшней ночью звонил «журналист».

– Откуда прошел звонок? – пытал Вася и своего ответственного, и бывших на связи ребят Рафа, но те лишь руками разводили: подшефный номер в «Пенте» был пуст, а локализовать мобильник стоило все-таки совсем других бабок. А вдруг он с улицы любопытствует, из общественного туалета? И все затраты – в ведро? Не экономично.

Кошкин