Кабул – Кавказ - Виталий Леонидович Волков

Правда, Логинов назвал и некоего Кошкина, ловящего террористов, и это было теплее, это было тепло, но и о нем он знал до крайности мало. Что вообще это за имя такое издевательское – Вася? Кто он такой, какое у него задание от Миронова, кто их курирует? Логинов в ответ лишь тупо мычал: «Масоны». Может, шестерка у них этот Логинов? Или и впрямь они с Ютовым на еврейцев, на масонов, жидов могущественных наткнулись? А что, если он, Юрий Соколяк, доверенное лицо Руслана Руслановича, заглотнул туфтовый крючок?

От этого подозрения стало нехорошо, зябко. Мысль о том, что он мог подвести Ютова, была Юрию невыносима. «Представляю, как будет гоношиться, как злорадствовать будет Рустам».

– Ты, Колян, подвел меня. Очень. Вот теперь вытирай за этой свиньей блевоту. Удаву место уступи. Удав, я хочу всю правду слышать про этого Кошкина, про этого Миронова. Что за государева служба, что за радикал выискался?

– Да теперь не знаю, как он после Коляновой шмали. Может, совсем невосприимчивым станет. Вы бы мне сразу его дали, непорченым.

– Девственность, Удав, не вернешь, но жить-то надо. Понял? Ты же обещался, что жмурика разговоришь – вот и отвечай за базар.

Удав вздохнул, окинул долгим, оценивающим взглядом Логинова, заглянул ему в глаза и выбрал свой способ.

– Я, пожалуй, с морды лица начну. Боли-то он пока никак, а зырки зрячие. Зеркало бы, пусть поглядит, что я из него делать буду.

– Ищите зеркало. И музыку погромче. Давай с лица, это хорошо будет. Сейчас как раз впечатлительный гастролер подкатит. Из конторы, но без крыши. Уже должен быть. Ты, Колян, в окошко поглядывай – аккуратный такой человек, маленький. И чтобы один шел. Нам гостей здесь не нужно.

Соколяк вышел на кухню воды попить да покурить. Подумать. Но уже вскоре, не успел он додымить первую сигарету, из комнаты донесся глубокий скорбный стон, удовлетворивший его: Удав за базар отвечал, жаль только, время на науку потеряли. Тут в дверь позвонили. Это пришел Иванов. Соколяк открыл, и в этот миг с ним произошло что-то странное, чего Соколяк не осознал. Что-то хрустнуло, как перебитый широкий хрящ, а вслед за этим грохнуло страшно, вспыхнуло – Юрий испугался и решил, что ослеп. Когда он пришел в себя, пахло кровью, в ушах звенело, а голову крепко прижимало к щербатому полу.

Получив от Гены Мозгина адрес, Раф тут же связался с Васей.

– А если подстава? – засомневался тот.

– Партии слава! Ты еще ордер у прокурора попроси! Кошкин, мои отбили тебе все, что могли, кроме мозгов. И даже больше. Рискни и ты своим подполковничьим задом, ты же лихой казак был! Сейчас упустим – ляжет на дно. А мы-то вот, голенькие! Государство – это мы.

– Василий, выдвигайся галопом. Если что – проведешь по наркотикам. Там без ордеров. А потом с РУБОПом договоримся. У меня там завязки тесные, есть наши люди, – крикнул в трубку Миронов, оставшийся при штабе. – Я тебя уже в генеральских погонах вижу, только не проспи повышение.

– А, хрен с вами не слаще! – Кошкин сплюнул. – Будем на связи. Его оперативная группа по операции «Красный крест» уже ждала приказа и тут же выдвинулась на место. Комитетчики прибыли по адресу одновременно с джипом Гены Мозгина.

Кошкин нервничал: времени на подготовку операции не было, ни кто в квартире, ни сколько их там, выяснять было некогда, не говоря уже о проверке на выставленных наблюдателей. Хорошо еще, что кто-то из его орлов недавно прикупил на Горбушке «жженку» с планом всех московских квартир, построенных до восьмидесятого года. Ну, этот дворец был явственно создан гораздо раньше и в базе был обнаружен. Вход в подъезд просматривался из окон, так что действовать предстояло скрытно.

– По-любому крыться надо, – говорил Кошкину его главный советчик, опытный в городских делах капитан по кличке Сундук, бравший на хазе не одного полевого командира, освободивший не одного заложника. Заметим, живого заложника.

– Крыться по-любому. Сперва наших в подъезд завести, а затем этого их, чахлого живца. Пусть цивильно в дверь попросится, а вдруг там какую куглю схватим на голову! Если проглотят, сразу начнем. Авось не грохнут всю это халабуду. Хотя по виду – бомжатник. Типичный бомжатник на выселении.

– Так, может, наших туда бомжами отправить? Раздеть пару бродяжек…

– Ну да, потом от вшей не откеросинятся. А переодевалки мы пробовали, мы же так Галанова брали.

– Вот и складно. А от вшей я тебе средство дам верное. Внутреннее и наружное.

Чем отличаются специалисты от сотрудников, от тех, что по долгу срочной службы: от принятия решения до его воплощения время тратится лишь на действие. Прошло около четверти часа, как бомжи, затаренные водярой, закатились клубком в пещеру подъезда. А еще через три минуты плоский пустырь двора миновал Иванов. Он брезгливо переступал через лужи, щупая почву носком начищенного ботинка, чем даже умилил разглядывающего его Коляна.

– Смотри, какой шкет подгребает. У него от наших кошмаров селезенка лопнет, – обратился он к Удаву. Тот оставил Логинова, подошел к окну и с сомнением покачал головой.

– Это у тебя, может, лопнет, а шнырь твой – доктор Менгеле, тертый, как вша. Я те говорю, ты в людях, что свинья в опере.

Колян обиделся и принялся возражать, хоть и не знал, по сути, кто такой доктор Менгеле, и этот спор подарил Логинову несколько жизненно важных секунд – Удав не успел разрезать ему ножницами вторую ноздрю, как в комнате ослепительно вспыхнуло, а затем его сильно били в дышло и в пах озверевшие бомжи. В маленькой продолговатой Удавовой голове никак не умещался в сознании тот факт, что бомжи взяли штурмом их фатеру с применением сложных технических средств. К боли он привык, но зэку со стажем было досадно. Поэтому, когда появились люди в костюмах, он испытал облегчение.

Соколяк и его подручные сидели на полу на корточках, руки их были привязаны к лодыжкам. На отдельном стуле, там, где мучили Логинова, держали Иванова. Володю уложили на кушетку, пытаясь остановить хлещущую из носа и из глубокого разреза на десне кровь.

– Товарищ подполковник, здесь проведем первозданку или к себе? – Сундук расхаживал перед пленными с самым грозным видом, предвкушая доброе продолжение спектакля. Но Кошкин не торопился с ответом. Сундуку что – сработал, выпил, отмылся и завтра снова в бой. А ему надо думать. Теперь от его действий правильных ох как много зависит. Прав был Андреич, когда говорил еще тогда, в Кабуле: