Кабул – Кавказ - Виталий Леонидович Волков

– Руслан Русланович, я и мои бывшие подчиненные подробно беседовали с вашим бывшим подчиненным. И выяснили, что у нас с вами глубоко пересекающиеся общие интересы возникли. По Швейцарии, по Средней Азии и даже по Европе.

– Мой бывший подчиненный, боюсь, превзошел свою компетенцию. Или у вас, полковник, богатая фантазия. Может быть, общение с друзьями-поэтами так влияет на вас?

– Генерал, вы ведь тоже общаетесь с поэтами. Они порой нуждаются в лечении и в помощи. В гуманитарной помощи. Поверьте, я и мои друзья далеки от фантазий и с Юрием Соколяком, очень знающим и профессиональным человеком, познакомились не случайно. Но мы разумные люди, Руслан Русланович, мы информированные, опытные, разумные люди. У нас с вами разные цели, но я предложил бы вам обсудить, как нам ужиться вместе в нашем тяжелом бизнесе. На нашей несовершенной Земле. Руслан Русланович, я не знаю, насколько ваши отношения с вашим подчиненным были доверительны…

Ютов слушал.

– …Но у нас есть что предложить вам. В самом государственном и даже международном аспекте.

– Что вы предлагаете, Миронов? И кого вы представляете?

– Кого я представляю, вам, генерал, известно. Это, можно так сказать, государственно-частное акционерное общество «Вымпел» с привлечением группы заинтересованных товарищей. А предлагаем мы встретиться. Срочно встретиться в Москве.

– Я занятой человек. Меня знают и уважают в моей стране.

– Господин Ютов, мы все здесь уважаемые люди. А я еще к тому же и старый, в летах. Если завтра все останется так, как есть сейчас, то Республика Ингушетия лишится крупного политика и авторитетного мужа, российский МИД – одного из своих клерков, а один саудовский предприниматель, ведущий дела в Кандагаре, – весьма дорогого и тонкого оборудования, которое он отправляет через Россию на Запад. Поставка крупная, но на то, чтобы ее сорвать, у нас уйдет три-четыре дня от силы.

– Тогда зачем нам встречаться? Вы народ решительных действий – чем я могу помочь вам в ваших делах с Соколяком? Я не занимаюсь оборудованием.

– Мы хотели бы купить у вас дорогие швейцарские часы. И еще кое-какую техническую документацию на итальянском языке.

– Что будет для меня гарантией сделки? Я не доверяю Москве.

– Мое имя, Руслан Русланович. В восемьдесят девятом вы мне уже доверяли. И вы, и другие.

– Много времени прошло, полковник. Да и фронты изменились. Но хорошо. Я приеду. В восемь вечера мы встретимся с вами в холле гостиницы «Рэдиссон-Славянская». Вы меня узнаете, я вас тоже. И еще, передайте Соколяку, что я разочарован. Я его знал еще с восьмидесятого, а вы говорите восемьдесят девятый. Что вы, полковник!

– Ваш Соколяк оправдал. Вы просто недооцениваете нас. А это может привести к нежелательным обеим сторонам турбуленциям. Учтите это, генерал, перед завтрашней встречей. Она не должна стать обычной стрелкой. Нам неинтересен такой несодержательный сюжет.

– Андрей Андреич, а если он завтра сольет? За кордон, на тот же Запад? Канет, как копейка в пруду? А Картье этого с девкой сегодня же уморят. А потом и вас? – вопрошал Кошкин после окончания телефонного разговора.

– Нет, Василий. Мыслишь ты по-московски. Ютов – это тебе не какой-нибудь авторитет с Таганской. Награбит, и концы в воду. Тут другое, тут даже не народный герой, не Шамиль, тут Дудаев ингушский. Тут самолюбие – ого, плюс чин, да плюс возраст. Если человек при наших национальных квотах стал советским генералом, то он не в герои метит, метит он в самые президенты. Не зря Соколяк нам все про небесную механику рассказывал. Не зря его Большим Ингушом зовут. Правильно мыслит: Чечня, как нарыв, вскрыта, потому что явной власти хотелось, а Ютов умеет ждать. Серый кардинал Кавказа. А что? Нет, он приедет, вот она, психология.

«Тоже мне, доктор Фрейд», – ворчал Вася, покидая фатеру. Предстоял большой день, большая подготовка к возможной встрече в гостинице, давно уже прозванной в Москве «Рэдиссон-Чеченской». Андреича надлежало самого прикрывать, как президента. Сундук и его бригада отправилась передохнуть, предварительно завезя на дом едва пришедшего в себя Логинова, а сторожить Соколяка остались аккуратные и молчаливые люди Шарифа. Чтобы Соколяк не скучал, ему для компании пристегнули на запястья Удава и Коляна. Там же остался и Миронов, поддавшись убеждениям Шарифа и не решившись возвращаться домой под возможную наружку, а то и пушку Большого Ингуша.

Картье и Рустам

Васю Кошкина вызвало на ковер начальство. Генерал Востриков, лишь недавно переведенный из налоговой полиции на укрепление борьбы с терроризмом, в новых стенах чувствовал себя еще неуверенно и оттого особенно хорохорился, напускал на себя строгости.

– Вы, подполковник Кошкин, совсем мышей не ловите. Заложников среди бела дня, понимаете, воруют, а вы не реагируете никак. А еще назывались специалистами…

Выяснилось, что с самого утра в МИД поступил запрос от международной организации «Хьюман Сенчури» в связи с судьбой Гаспара Картье и Марии Феретти. У начальника Вострикова тоже было свое начальство…

– Что делают правоохранительные органы России? Уже какой месяц? Что? Вот и я вас спрашиваю, специалист Кошкин, что они делают? И что мне отвечать на это? Вот сегодня же берите своих бульдогов и пулей в Чкаловск. Формируйте группу. Я хочу знать все про этого Картье. Находите там своих информантов, вы хоть это умеете? Да хоть всю Чечню перетрясите. Вон, Глака люди Сорокина нашли? А вы что? Оформляйте немедленно.

Над генералом Востриковым смеялись, но субординацию соблюдать приходилось. Благо, на этот случай был у Васи практикант Миша. «Практикант по особым поручениям», – называл его подполковник. Практикант был на сей раз немедленно отправлен оформлять командировку с твердым приказом раньше среды не выезжать. По случаю сей спецоперации Миша был снабжен резервной бутылкой вошедшего в конторе в моду молдавского коньяка, в местном простонародье названного «Красным Лебедем», и коробкой конфет, подготовленной, собственно говоря, к Новому году, для одной капитанши медицинской службы. Ради блага Родины Вася шел на большие жертвы.

Большой Ингуш по знаку Зодиака, или, как точно выражают это немцы, по знаку звезд, был Весами и Змеей, то есть игроком, но не горячим, азартным, а вдумчивым. Большой Ингуш думал. Он делал в своей позиции вынужденные, но сильные ходы. Много знавшего Картье надо было с поля убрать, тем более дорого это не стоило. Благо, рядом, уже под рукой, находился Рустам. А на размен – на размен Соколяка сойдет и одна итальянка. Хватит им ее, голимой. Раз. Дальше. Хорошо бы знать, кто там мутит по