Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

Ташлен подскочил, потёр глаза и лицо, которое стало чёрным от угольной пыли, каким-то образом осевшей на руках. Конте посмотрел с недоразумением:

– Ночью вагоны разгружал?

Грег изобразил замешательство:

– Что-что?

– Твои руки, они в саже или угольной пыли. Чем ты занимался ночью?!

Ташлен осмотрел свои ладони и после вытер их о своё пальто.

– Ничем особо… Выкурил две сигареты и сидел за столом. Я не знаю… Наверное, где-то на столе была размазана эта дрянь.

– Не важно! Зуб на зуб не попадает в этой ледяной норе! Давай, собирайся на вылазку – керосина нам не хватит даже на четверть часа, как и провианта. На одних орешках и грибочках мы далеко не уедем. Но есть и хорошая новость – раз Интерпол нас не нашёл, значит мы хорошо зарылись. Сверху я видел небольшой посёлок, в трёх-четырёх километрах отсюда. Там есть небольшие сельские домики, разбросанные у подножия плато. Мы отправимся туда за добычей.

– Добычей? Что-то мне не нравится такая формулировка… Может, просто попросим помощи?

– В первую очередь, нам нужен телефон, керосин или новый фонарь и какие-нибудь продукты. Я должен попробовать связаться с одним другом в Париже…

Вывернув своё пальто, Конте надел его и накинул головной убор лесника, спрятав за пазуху изогнутый лом, чем напустил панику на Ташлена:

– Зачем тебе эта штуковина?!

– Не задавай тупых вопросов, Грег! Шевелись, пока мы ещё можем двигаться!

Грег почесал затылок, но спорить дальше не стал и выйдя за порог, принялся откапывать спрятанный накануне чемодан. Конте неконтролируемо заорал:

– Что ты делаешь, идиот?!

– Он с нами не идёт? То есть, мы его… этого… этот чемоданчик с собой не берём?

Последовавший испепеляющий взгляд Конте объяснял лучше тысячи слов, и Ташлен, виновато посмотрев, выдавил нелепую улыбку.

По пути в соседнюю деревушку Конте приказал Грегу держать язык за зубами, чтобы его навязчивая болтовня не навлекла ищеек спецслужб. Но больше всего, Конте хотел дать своим мозгам время на небольшую разгрузку и проделать этот путь молча, не выслушивая дурацкие бредни сомнительного литератора.

Чуть более получаса, и наконец показалось перепутье, ведущее к окраине деревушки. Налипший снег на дорожном указателе едва позволял разглядеть надпись: «Добро пожаловать в деп. Дром, регион Рона-Альпы».

– Дром значит… Между небом и землёй, так сказать. Хотелось бы знать поточнее свои координаты… – пробубнел под нос Конте.

– Рона? Конте, это значит, где-то есть судоходный канал реки Роны…

– Грег, ты предлагаешь продвигаться куда-то вплавь?

– Боже упаси. На воде меня страшно укачивает.

Пройдя ещё с четверть часа, Конте и Ташлен приблизились к окраине деревни. У подножия плато оказалось значительно теплее, чем в лесном массиве, но блестящие крупицы льда ещё изредка хрустели под ногами.

На горизонте показался маленький сельский домик с пыхтевшим дымоходом. К домику прилегала небольшая, ограждённая старой рабицей территория. Этот ненадёжный, местами залатанный заборчик был жалостно перекошен в сторону обочины. Подобравшись ближе, Конте удалось рассмотреть полуразрушенный сарайчик во дворе, который явно был забит всяким нужным и ненужным хозяйственным инвентарём. Напротив, стоял ещё один сарайчик, из которого доносилось резвое шуршание и недовольное кудахтанье. За домиком петляла протоптанная просёлочная дорожка к центру крохотной деревушки, которая жила своей жизнью. Пробила колокольня – небольшая часовенка начала созывать сельчан на утреннюю молитву.

Конте велел Ташлену стоять на стрёме, а сам пригнувшись, аккуратно обошёл дом. Разузнав что да как, он вернулся с уже готовой схемой действий:

– Слушай меня сюда, Ташлен. Твоя цель – вон тот курятник, понял? Сомневаюсь, что хозяйка живёт одна и ей под силу оседлать тот комбайн, что подпирает сарай. Старик, судя по всему, ушёл за дровами для топки, а старуха должна уже топать в церковь. Думаю, скоро в доме не будет никого. Пока ты будешь добывать съестное, я залезу внутрь – может в этой рухляди есть телефон и я смогу дозвониться в Париж. Раздобудь хотя бы десяток яиц, на большее от тебя я не надеюсь.

– Ладно, Конте, я постараюсь. Но… Если вдруг в доме кто-то да будет? И почему ты так уверен, что там живёт парочка стариков? Может, там живут три старые сестры-атеистки, которые пашут на комбайне наравне с мужиками и открывают глазом пивные банки!

– Что ты мелешь, Грег, какие ещё пивные банки?! Я сказал, этот дом будет пуст! Если нет, в чём я более чем сомневаюсь, тогда заглянем в соседний. Хватит пессимизма, берись за дело, но действуй тихо, не шуми. Стой, погоди – пригнись и не пикай!

В этот момент заскрипели двери домишка, и на пороге показалась женщина, действительно торопившаяся покинуть дом. Как только она покинула двор, Конте провёл её взглядом, пока она не скрылась на горизонте.

Ташлен кивнул, дав знак что готов действовать, и уже начал отгибать пару выступивших торчком прутьев забора, чтобы пролезть через него во двор, но Конте схватил его за шиворот:

– Куда?! Двор может охранять какая-нибудь злая псина! Я сказал, без лишнего шума! Обойди двор с той стороны. На крышу курятника залезть-то сможешь?

– По-твоему все писатели белоручки? У моей бабушки по отцовской линии была ферма. Так вот, в свои одиннадцать лет я самолично построил дачный туалет и он до сих пор стоит!

– Господи, до чего же мне повезло… Иди уже я сказал!

– Стой, Конте, а как я спущусь в курятник? И куда лучше складывать яйца?

– Чёрт, Ташлен, прояви сообразительность! Твою голову вообще не посещают идеи? Не удивительно, что твои книги используют вместо туалетной бумаги. Прояви наконец смекалку!

Пока Ташлен пошёл проявлять свою литераторскую смекалку, Конте вытащил из-за пазухи лом, и попытался пробраться в дом с заднего двора, выйдя на протоптанную просёлочную тропинку. Как и полагал Конте, окна были также и со стороны улицы, а защищали хозяйское добро плотно прикрытые ставни. С лёгкостью отбросив ставни острым углом лома, Конте с облегчением выдохнул: «К счастью, стёкла бить не придётся – она оставила форточку слегка приоткрытой…». Взобравшись чуть повыше, Конте смог открыть форточку шире и изгибаясь как дождевой червь, пытался протянуть лом внутрь, чтобы подхватить запирающий окно крючок. Несмотря на то, что конструкция наверняка застала времена Людовика XV, ни крючок, ни рама не хотели поддаваться. Но всё же, после нескольких настойчивых попыток, Конте удалось добиться своего: выстрелив, словно пробка шампанского, оконный запор сдал крепость. Распахнувшись, рама выскользнула из рук Конте тем самым подставив ему подножку – он не удержал равновесия и провалился внутрь. Увы, без жертв не обошлось и глиняный горшок