Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

К восходу солнца она уже выехала из Шарлотта в Северной Каролине (там она подбросила лопату Пикенса в ящик с инструментами в садовом товариществе к западу от города) и следовала в округ Колумбия. На кольцевой дороге она снова включила телефон Пикенса, свернула к аэропорту Даллеса и заехала на задворки одного из сетевых отелей на окраине города. Там она отключила телефон и спрятала его в высокой траве рядом с мусорным контейнером. Если кто-нибудь станет искать Пикенса в ближайшие дни и попытается отследить его телефон, он окажется здесь: рядом с мусорным контейнером за отелем, в двух шагах от международного аэропорта. И удачи ему в дальнейших поисках.

После этого она направилась дальше на север.

Она никогда не знала, насколько ее очевидный успех в сокрытии улик был обусловлен тем фактом, что ее никто не искал, но предпочитала не испытывать удачу в борьбе с передовыми и постоянно меняющимися технологиями. На главных магистралях, как она прекрасно знала, были установлены камеры видеонаблюдения, так что ей не составит труда избежать их. С другой стороны, она хотела провести как можно меньше времени за рулем машины адвоката из Джорджии, которого рано или поздно (в любом случае не настолько поздно, как ей бы того хотелось) должны будут объявить в розыск, а отказ от наиболее прямого маршрута к месту назначения, несомненно, увеличит время поездки на много часов, если не дней. В итоге она придумала маршрут, который вел на северо-запад через Мэриленд, Пенсильванию и Фингер-Лейкс в штате Нью-Йорк. Опять же, это давало ей дополнительное, столь необходимое время на размышления.

В последний раз она вспоминала о тех двоих в далеком 2013 году. К тому времени она уже пару месяцев как не числилась студенткой УД, и единственная причина до сих пор оставаться в Афинах заключалась в том, что она хотела сохранить в целости и сохранности деньги на банковском счете, пока она не покинет город. К сожалению, именно в тот момент поведение ее адвоката стало вызывать беспокойство, а точнее, внушать опасения. Ей все чаще приходилось бывать у него в офисе, поскольку он заявлял ей о всевозможных банковских задержках или нарушениях, характерных – ну, разумеется! – только для штата Джорджия. В какой-то момент он даже спросил ее: «Куда вам вообще торопиться?»

Как раз тогда она решила отказаться от той версии Розы Паркер, которая так хорошо служила ей в Джорджии: вежливой и собранной девушки с севера, сдержанной в суждениях и эмоциях. В тот день в его кабинете, когда он накрыл на кофейном столике свой дурацкий ланч, она поинтересовалась, не пойдет ли процесс быстрее, если попросить Ассоциацию адвокатов пересмотреть его работу по наследству ее дяди, и через несколько дней – как по волшебству! – деньги материализовались на ее счету. И что было еще волшебней, все до последнего цента. Неделю спустя она уехала из Афин и из штата Джорджия.

Теперь Пикенс был дома, в надежных объятиях родной южной земли, и последними остававшимися на свете людьми, имевшими отношение к вымышленной личности, продавшей им дом своего покойного дяди, были две дамы определенного возраста, имен которых она не могла вспомнить, занимавшие место в конце цепочки сделок, после двух адвокатов. Пара женщин, которым Джейк навязался, пробудив в них любопытство к вещам, не имевшим к ним никакого отношения, и пообещав им подарки, которых он никогда не подарит, пусть он и не мог знать, что так случится. И все же! Он мог бы отправить эти чертовы книги по почте еще до того, как вылетел в Афины продолжать свой дурацкий крестовый поход, но он этого не сделал, так что сам виноват, потому что нельзя помахать под носом жителя Вермонта дармовщинкой и не оправдать его ожиданий. Это каждый знает.

Женщины были хорошими покупательницами – вот все, что она запомнила. На момент продажи дом был в ужасном состоянии, и они не стали клянчить скидочку после того, как пришел отчет об осмотре с указанием ожидаемых затрат на ремонт. Кроме того, в доме было полно вещей Эвана, не говоря уже о 150-летних пожитках и безделушках Паркеров, проданных вместе с домом, поскольку она не собиралась возвращаться туда, чтобы копаться в этом барахле. Теперь она вспомнила, что ратлендский адвокат, а затем и Пикенс предлагали ей принять какое-то решение относительно вещей из подвала и с чердака, а также мебели из множества комнат, но она отказалась от такой возможности. Она ничего не хотела из этого дома и, кроме того, уже после смерти Эвана позаботилась о том, чтобы убрать все хоть сколько-нибудь значимое. Она поставила точку в своих отношениях с этим домом и всем, что в нем было, не говоря уже о тех, кто когда-либо там жил.

Точку с запятой, как оказалось.

К вечеру она была в Олбани, совершенно выбившаяся из сил. Она заехала в мотель без названия, заплатила за ночь наличными и, оказавшись в убогой комнатушке, почти сорок пять минут простояла под горячим душем с ржавой лейкой. Затем она съела еду, купленную в автокафе в Ренсселере, и осмотрела пистолет – впервые после того, как бросила его на пол внедорожника Пикенса. В темноте кладбища она только заметила сам пистолет в его правой руке, а теперь увидела, что это ругер 38-го калибра. Было похоже, что он действовал в двух режимах: как с предварительным взводом курка, так и без. «Ишь, какой», – подумала она. В любом случае это избавляло ее от лишней мороки и риска, связанных с покупкой пистолета, который, как она подозревала, ей понадобится. В этот раз она не могла позволить себе такой роскоши, как сидеть дни напролет в засаде, выжидая удачного случая, или ждать, когда эти хранительницы литературного наследия ее покойного брата упадут в объятия Морфея. Только не сейчас, когда в любой момент могли объявить в розыск этого столпа адвокатуры штата Джорджия. Только не сейчас, когда она вела его машину.

Анна накрылась не безупречно чистым покрывалом и провалилась в долгий сон, доверив свои покрытые мозолями руки и пульсирующие напряжением лодыжки и запястья, натруженные за рулем незнакомой машины, пока она отматывала мили между собой и ее мертвым владельцем, огромной и тяжелой темноте. Как будто все плохое было позади.

Глава двадцать девятая

История нового имени

Женщина, которая открыла Анне парадную дверь ее бывшего дома, была худой, как жердь, с длинной огненно-рыжей косой, спускавшейся по