Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

Однажды вечером, через пару недель после возвращения, она вышла из квартиры и окунулась в чудесный весенний вечер, направляясь на встречу с Вэнди в «Одеоне». За бутылкой хорошего шардоне с первой в этом сезоне спаржей они обсудили разные темы: как Анна гостила у друзей в Сиэтле, как она проводила дни на Вашоне, обдумывая новую книгу, и о смелой стрижке, которую она сделала в своем старом салоне. Вэнди хотела обсудить некоторые идеи, разработанные командой «Макмиллана» для тура в связи с выходом «Послесловия» в мягкой обложке, ожидавшегося через несколько месяцев.

– Хочу позаботиться, чтобы книготорговцы во всех точках запаслись также и книгами Джейка, – сказала Вэнди. Она тоже сделала новую стрижку, хотя Анна решила не рисковать, пытаясь сказать о ней что-то хорошее. – Его книги, твои книги – они едины. Думаю, это и есть перекрестное опыление, если ты меня понимаешь.

«Перекрестное заражение», – подумала Анна.

– Не уверена, что понимаю.

– Ну, знаешь! Мы об этом как-то говорили. Писательские пары – явление нередкое, но редко когда оба и одаренные, и успешные. И когда такое бывает, получается целый такой слой… ну-ка прикинем, получится у нас развить идею книги одного из них до идеи книги другого. Это даже забавно. Люди пишут диссертации!

Она не хотела, чтобы о ней писали диссертации.

– Я не знаю. Мне как-то неловко греться в лучах его славы. В прошлый раз, когда я была на книжном мероприятии, люди даже просили меня подписывать «Сороку».

– Так подписывай! Почему нет?

– Почему нет? Это неправильно. Это Джейк написал. Как я могу подписывать «Сороку»?

– Анна, прошу тебя! Я издательница обеих этих книг, и я тебе разрешаю. Сколько ты еще будешь заморачиваться? Окей, у Джейка был клевый магистерский диплом из Айовы, но тебе хватило одной книги, чтобы оказаться там, где ты сейчас. А еще у нас «Читаем с Дженной», телесериал и верхние строчки в списках года! «Послесловие» прекрасно себя показало. Его уже изучают, ты в курсе? Я получаю сообщения от знакомых, которые видят его в учебных программах! Не говоря уже о продажах. Десять месяцев спустя после публикации быть там, где мы сейчас, – это фантастический результат. Мы в восторге. Гордись собой. Мне не дает покоя, как женщины себя недооценивают.

Что ж, с этим она не могла не согласиться.

– Извини.

– И хватит извиняться!

Они обменялись улыбками.

Анна подумала, что Вэнди права. Она предпримет второе путешествие по Америке и будет рассказывать людям о своем романе и высматривать подходящее место, куда ей, возможно, захочется перебраться. К этому времени с Нью-Йорком уже было связано слишком много воспоминаний, и приятных среди них было мало. Возможно, ей стоит снова отправиться на запад (но не в Сиэтл). Возможно, она снова отправится на юг (но не в Джорджию). На самом деле место жительства не имело большого значения, ведь ее работа всегда была при ней; это одно из лучших качеств писательской карьеры. Она могла бы жить в доме с видом на береговую линию или горный хребет. Могла бы жить в городе с хорошими кофейнями и художественным районом. Может, она съездит в тот городок в Индиане со всей его современной архитектурой и купит дом из стекла и камня. Может, она переедет в Остин. Такое чувство, что все переезжают в Остин. Наверно, неспроста.

Ее издательница, похоже, понимала, что она на пороге перемен. Дело было не только в том, что она продавала квартиру, но и в том, что она оставляла позади свое неожиданное и суматошное вдовство. Однако Вэнди не преминула не вскользь заметить, что второй роман дается труднее, чем первый. Во всяком случае, она была наслышана об этом от своих авторов.

– Ну не знаю, – сказала на это Анна. – «Послесловие» – оно просто выплеснулось на такой волне боли, понимаешь? А теперь я вроде как чувствую, что можно начинать с чистого листа. Теперь я могу писать о чем угодно. Это просто поразительно.

– Полностью согласна! – сказала ее издательница. – Все понимают, что катализатором первого романа часто становится личный опыт писателя. И это нормально. Автобиографичность… это вовсе не плохо. Но не все сознают, что они не должны ограничиваться рамками жизненного опыта. Иногда мне приходится напоминать своим авторам: эй! Это художественная литература! Вам положено выдумывать! Я хочу сказать, многие ли из нас делают это в жизни, не говоря о работе?

Анна кивнула. Отличный аргумент.

– Думаю, ты права, – сказала она издательнице, и они оставили эту тему.

Позже, когда она переходила Хьюстон-стрит, приближаясь к последнему участку пути к квартире, которую они обжили с Джейком, эта мысль снова к ней вернулась. Как же ей повезло выбрать эту профессию. Писательство ей очень подходило. Никакого горизонта, никаких географических ограничений, ее взлеты и падения зависели исключительно от ее собственной работоспособности, а ничего большего – как и меньшего – она никогда от себя не требовала. И это у нее, очевидно, хорошо получалось; в противном случае она бы не написала бестселлер, подобный «Послесловию», что бы там ни говорили и ни подразумевали «настоящие писатели» в писательских резиденциях. Так почему бы и нет? Она напишет еще один роман, а затем – еще. Она постарается избегать автобиографичности в своих произведениях, но ведь оставалось еще столько неизведанного! Другие люди, живущие другой жизнью, – ее это всегда завораживало, даже до того, как она стала успешной писательницей. И еще: она была намерена покончить раз и навсегда со своим статусом вдовы Джейка. Она по-любому была вдовой Джейка. И если Вэнди разбиралась в таких вещах, а Вэнди обычно разбиралась в таких вещах, то быть вдовой Джейка – это прекрасно, по крайней мере с финансовой точки зрения. Разве ей нельзя быть половинкой литературной пары, со всеми вытекающими правами и привилегиями, только потому, что другая половинка этой пары случайно умерла? Ей никогда не придется беспокоиться о том, что Джейк сможет затмить ее своей новой книгой или найти себе новую жену. Ей никогда не придется подстраиваться под него на публике или делать вид, что она прислушивается к его советам в вопросах своего ремесла. Такого литературного наставника еще поискать – одаренного, успешного и мертвого.

И еще кое в чем Вэнди была права: Анне следовало перестать капризничать насчет того, чтобы подписывать книги ее покойного мужа или, по крайней мере, одну его книгу, которую только и просили подписать. Люди неспроста полюбили «Сороку», и это объяснялось отнюдь не только бессмертной прозой ее покойного мужа. Мания, которая сопутствовала