Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

«Ты же не мать», – чуть не сказала Анна. И увидела в этом маленькую победу – в том, что сдержалась. Сильвия отступила в дверной проем. Бетти все так же сжимала пистолет обеими руками; ее длинная рыжая коса смотрелась как-то странно в этой ситуации.

– Вот тогда я и сказала Сильвии: «Кажется, я знаю, где может быть Роза Паркер». Я не сказала ей о своем подозрении, о том, что это может быть вовсе не Роза. Я только хотела увидеть тебя вблизи. Поэтому я и поехала в Бруклин.

В Бруклин. С таким же успехом она могла бы сказать: на Халхин-Гол. Мысль об этой уроженке сурового севера, находящейся в эпицентре литературной жизни в самом хипповом боро Нью-Йорка, была просто… пугающе знакомой. Она услышала резкий металлический щелчок, отдавшийся рикошетом у нее в голове – он мог исходить от затвора пистолета Бетти или от паззла, наконец сложившегося у нее в уме.

Да. Ну конечно.

На Бруклинском книжном фестивале, в очереди за автографами. Одна читательница среди такого множества, одна очередь среди такого множества, одно событие среди такого множества; неудивительно, что она не запомнила ее лицо. Хотя на самом деле должна бы. Никто другой не заводил с Анной разговора со слов о ее покойном муже: «Он должен был прислать мне свою книгу».

Никогда еще простая любезность, обещанная так бездумно, не приводила к таким сокрушительным последствиям.

– По фотографии в газете или в твоей книге я бы тебя не узнала. Ты рано родила, понятное дело, а люди в наше время как только не красят волосы, даже в седину – я совершенно этого не понимаю. К тому же я тебя не слишком хорошо помнила. Я была старшей в семье и, когда Патрик заканчивал школу, жила в Берлингтоне. И Розу я в глаза не видела, хоть она и была дочкой моего брата. Слишком это было больно для моих, все это. Они не хотели иметь ничего общего с Паркерами после смерти Патрика.

«Вот это досадно», – подумала Анна. Если бы безутешные родители Патрика хотя бы намекнули, что хотели увидеться со своей внучкой, она передала бы им полную опеку и устранилась. Роза могла бы вырасти под фамилией Бессетт на их семейной ферме, и они могли бы нянчиться с ней в свое удовольствие. Насколько это было бы лучше для всех!

– Даже там, в Бруклине, когда ты сидела на сцене, я еще сомневалась. Только увидев тебя вблизи, за столом для автографов, я поняла, кто ты есть. Тогда я окончательно убедилась. Передо мной сидит не дочь. А мать. Во плоти. Дианна Паркер, которая всегда выходила сухой из воды, когда другие умирали. А это означало, что Роза Паркер тоже мертва. Как в книге Эвана. И Джейка.

«А теперь он, значит, просто Джейк», – отметила Анна.

– Ну, и чего вам надо? – сказала она, не скрывая раздражения. Ей ужасно хотелось выхватить свой пистолет. Но она не решалась пошевелиться, пока не будет готова. Она сомневалась, что вполне готова. И какой из двух режимов – со взводом, без взвода? – нужен в данном случае? Было похоже, что этот вопрос отнимает у нее слишком много времени. – Хотите пойти в полицию, распинаться о каких-то преступлениях столетней давности, совершенных далеко за пределами Ратленда? Так вперед. Над вами весь участок посмеется. Артур Пикенс хотел денег. Вы тоже хотите?

Это обескуражило Бетти.

– Ты ездила к Пикенсу? Зачем?

Анна поняла, что она не знала, что задумал адвокат. Это было очевидно.

– Не только вы рассылали отрывки из книги моего брата. Он послал один моему агенту.

С явным удовольствием она увидела, как этот факт, а затем и то, что из него следовало, отразилось на бледном лице Бетти.

– Вы его, похоже, недооценивали. Как и он – вас. Он сказал, что вы добрые, порядочные дамы, которых заботит только справедливость в отношении Эвана Паркера.

При других обстоятельствах это могло бы объединить их, двух женщин, которых покойный Артур Пикенс, эсквайр, серьезно недооценивал. Но в данный момент одна из этих женщин держала пистолет, направленный в голову другой. Ситуация не располагала к сближению.

– Сроду его не встречала, – сказала Бетти. – И срать хотела на его мнение. Но вернемся к тебе, Дианна. Сомневаюсь, что мне удалось лишить тебя сна, но, если хотя бы раз такое было, ты это сполна заслужила. А что до якобы травли, которой подвергался твой муж? Считается, что из-за нее он покончил с собой? Ты все время говорила об этом в интервью, даже в той новой статье в «Нью-Йорк Таймс». Это часть твоей мифологии – анонимный тролль, обвинявший твоего мужа в плагиате. Но если кто и изводил твоего мужа, так это только ты. Потому что он рассказал о твоих личных делах, сам того не зная. Я просто подумала, что ты заслуживаешь побыть в его шкуре. Мы были в Денвере на конференции по квилтингу и увидели в книжном, что ты придешь читать отрывки из своей книги. Я подумала: почему бы и нет? И купила твою книгу, договорившись, чтобы ее подписали и отправили в Вермонт. И когда меня спросили, не хочу ли я от автора какого-нибудь личного послания, я просто подумала, что слегка припугну тебя разоблачением. Вот и все, чего я хотела. Твоих денег мне не надо. Я даже не стану спорить с тобой насчет полиции. Но я скажу тебе, чего еще мне не надо: чтобы ты совалась ко мне в дом. Я не такая, как ты. Я бы хотела никогда тебя не видеть. Но ты явилась.

– Бетти, – пискнула Сильвия от двери.

– Меня ждут в Миддлбери.

– Сомневаюсь, – сказала Бетти. – Но в любом случае это не моя проблема. Ты сама сюда пришла, и не надо тешить себя мыслью, что я не знаю, с какой целью. Это чтобы тебе было ясно, на ком ответственность за то, что сейчас случится. Я тебя не выпущу.

На долю секунды ей стало все равно. Но затем она осознала, где они находятся – не просто в этом ненавистном доме, но в этой конкретной комнате, возле этой кошмарной кровати, – и в ней взметнулась ярость. Это было так несправедливо. Это было совершенно неприемлемо. Она категорически отказывалась умирать здесь.

– Где угодно, только не у этой кровати. Ваш брат меня изнасиловал на этой кровати.

И тут, как Анна и надеялась, Бетти снова потеряла самообладание. Она дернулась вперед – человек-месть, человек-гнев, но все же