"Расследования Екатерины Петровской и Ко". Компиляция. Книги 31-50 - Татьяна Юрьевна Степанова

уже обрекли? И самое главное непонятно – когда их убили? До того, как Зарецкий начал вещать про топор и пожар? Или уже после? Когда многие в Кашине его слова услышали? В том числе и Лариса Филатова.

– Однако наши прочие фигуранты – я имею в виду чуриловцев – ничего в ту ночь не слышали. Ни Гарифа Медозова, ни Родион Пяткин.

Гектор достал мобильный, беспечно бросил руль и набрал номер в одно касание. Гудки, гудки…

– Пяткин в отказе. Где он? Скрывается от нас, что ли? Слухи дошли, что старое дело снова ворошат. И он залег на дно? Я его из-под земли достану, – пообещал он.

– Мы к нему сейчас, я так понимаю, спешим? – поинтересовалась Катя. – Гек, у нас до уколов еще хватает времени, однако…

– Не пропустим. Я ширнусь, чесссное троянское, я, может, мечтаю о моменте, когда нежные пальчики уколют меня иголочкой.

– Гек, осторожнее!

Управляя «Гелендвагеном» все еще без рук, он опять смотрел на Катю, не вперед. А навстречу по узкой сельской дороге катил бензовоз!

– Спокойствие, только спокойствие. – Гектор крутанул руль и еще прибавил скорости.

Через пять минут гонок они свернули с бетонки и затряслись на ухабах деревенской улицы, вдоль которой выстроились дома.

– Мы где? – поинтересовалась Катя.

– В Жадино, – ответил Гектор. – Здесь обитает Родион Пяткин. Я так понял, что на гребне моды на арт-фестиваль он когда-то воздвиг себе загородный особняк с видом на пейзаж.

– И сюда к Жене в гости приходили Аглая и Полина? – удивилась Катя. – Дальше, чем в Пузановку. Ближе к Змеиному лугу.

– У Пяткина второй дом в Чурилове на улице Первопроходцев, – сообщил Гектор. – Проверим оба, раз он звонки игнорирует.

Особняк из красного кирпича они увидели среди закрытых, покинутых столичными дачниками коттеджей. Особняк тоже пустовал. Видно, давно здесь не появлялся Родион Пяткин, хотя и проживал в родном Чурилове все эти годы. Они погнали назад в Чурилов. Гектор снова позвонил Пяткину. И опять ему никто не ответил.

Катя ощутила внезапную тревогу – почему мобильный фигуранта молчит? Пяткин не реагирует на незнакомые звонки, страшится мошенников? Или же…

Более скромный двухэтажный частный дом, похожий на деревянную зимнюю дачу, они нашли по адресу на улице Первопроходцев – в тупике, уходившем от главной улицы Чурилова в поля. Дом имел более жилой вид, его отделял от улицы высокий зеленый забор. Однако ворота и калитка оказались заперты. И на стук Гектора никто не вышел.

– Снова мимо. Ладно, берем паузу с Пяткиным. Щассс я одну штуку насчет него попробую. – Гектор достал мобильный и начал набирать и отсылать кому-то сообщения. – Если меня посылает, ответит другим. Вроде как он несостоявшийся депутат, однако до сих политик локального масштаба, по слитым мне сведениям.

– Объясни мне, пожалуйста, что ты затеял. Как тогда с наручниками? – встревожилась Катя.

– Все под контролем, Катеныш. – Гектор улыбнулся и снова занялся перепиской. – Три звонка, пять мейлов – и большой шухер. Они его пугнут, он наделает в штаны и сам мне перезвонит на мой номер. Спорим?

– Гек!

– Что? – Он уже торжествовал. – Сейчас-сейчас… сейчас… И еще неоднокраааатно выйдет Пяткин пооогулять… – пропел он, переходя с тенора на бас. – Ладно, пусть стращают. Мы дождемся его реакции.

– Ты порой просто…

– Ну, какой я?

– Запредельный. – Катя с трудом отыскала нужный эпитет.

Гектор убрал мобильный в карман пиджака.

– Пока есть возможности, нужно использовать весь арсенал, – ответил он и внезапно стал серьезен. – Катя, я тебе должен признаться.

– В чем признаться?

– Веригин в ординаторской правду сказал. Я, в общем-то, сейчас уже не консультант и не советник правительственных шишек. Я не был им уже в Полосатово, когда строил из себя перед тобой всесильного полковника Гектора Борщова… Рисовался… А у полковника все в прошлом, Катя. Веригин, гад, не соврал, собрал на меня доносы. Я тебя разочаровал? Да?

– Гек, нет. Ты меня обрадовал, – искренне ответила Катя и заглянула в его помрачневшее лицо.

Он крепко обнял ее за плечи, прижимая к себе.

– Спасибо. Пока еще полковнику Гектору Борщову по старой памяти кто-то пишет, помогает, сливает… Но может все оборваться в момент. Перекроют кислород, и ариведерчи. В моей бывшей конторе на Лубянке ничего не прощают. Они злопамятны. Не все так плохо, есть варианты, я их использую по максимуму для нашего дела.

– Кто-то тебе проиграл крупно в покер и должен? – улыбнулась Катя.

– Типа того… Ты все понимаешь, умница… Как же мне легко с тобой. А порой трудно. Я боюсь…

– Ничего ты не боишься, Гек. Никого.

– Я очень боюсь тебя разочаровать. – Гектор вздохнул. – Ладно, теперь ты в курсе, что я и кто сейчас. Отставной полковник Гектор Борщов, пасынок Отечества на реабилитации после клиники. Приговоренный ширяться по часам в ожидании того, во что моя хирургия выльется…

– Лекарства помогут! – убежденно и настойчиво заявила Катя. – Я знаю, все не зря. И мы вместе справимся, вдвоем! Все зарубцуется, заживет. Но даже если…

– Что? – Он резко остановился. Они шли от дома Пяткина к машине.

– Даже если некоторые ожидания не оправдаются… Гек, это не главное! Для нас с тобой это уже не главное! Поверь мне! – Катя сама сильно волновалась.

– Неужели? – Он стоял прямо, словно навытяжку перед ней. – Ну, договаривай.

– Есть вещи более важные для нас с тобой.

– Катя, я сдохнуть готов, лишь бы снова обрести хотя бы иллюзию нормальности! Чтобы ощущать себя не покалеченным уродом, а мужиком… Чтобы не разочаровать тебя, не оттолкнуть… Не отвратить от себя…

– Не смей! Я запрещаю так говорить! Ты воплощение мужества и доблести. Абсолютно бесстрашный, отважный, сильный.

– Ты добрая, ты не подашь вида… Ты проявишь милосердие, но я же буду знать, чувствовать… Я сдохнуть готов, понимаешь? Еще десять раз лечь под нож хирурга, лишь бы только… завоевать тебя полностью. По-настоящему… Как муж…

На его лице резко обозначились скулы. Он весь дрожал.

– Гек… Гек, – Катя окликнула его тихонько.

Он глянул на нее.

– Знаешь, что мне еще доктор твой сказал? – Катя обращалась к его смятенному духу. – По его мнению, ты называешь себя Гектором из «Илиады» не только из-за имени, ты подсознательно жаждешь быть и героем, и жертвой мук и страданий, что выпали на твою долю.

– Наверное, он прав. – Гектор болезненно усмехнулся. – Он меня всегда считал полным психом. Отговаривал от пластики… А что ты ответила, Катя?

– Что он ошибается. Ты и есть истинный Гектор. Тот самый… Который поразил меня в детстве в «Илиаде»… Покорил меня еще тогда. Ты – Гектор Троянский. Полная реинкарнация.

Гектор медленно опустился на дорогу на колени перед Катей.