Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

день с редкими перерывами максимум на пару недель. Он приходил сюда с трепетом, а возвращался назад с каким-то странным чувством недосказанности. За эти годы он видел так много событий одной семьи, что мог бы написать о них настоящую летопись. Он видел малышку Жюльетт, которая из задорной и непоседливой пятилетней девчонки превратилась в юную красавицу. Теперь вместо косичек с алыми лентами она распускает волосы, завивая кудри. Он видел похороны её отца и даже плёлся вслед за процессией, провожая главу семейства в последний путь. Впоследствии он не раз бывал на его могиле – стоял тихо, смотрел на чёрно-белый портрет покойного, и часто оставлял одну яркую, оранжевую герберу, чтобы хоть как-то озарить жизни тех, кто придёт его навещать. Он видел мать малышки Жюльетт, ещё довольно молодую вдову, которой приходилось справляться самой с хозяйством в старом доме и растить дочь. Видел он первые слёзы и первые радости малышки Жюльетт, её взлёты и падения. Он знал имя её любимой куклы, а впоследствии – предпочитаемый цвет губной помады, счастливое платье, любимую песню на радио. На первый взгляд, это может показаться маниакальным, вот так, со стороны подсматривать за чьей-то жизнью. Но для Эрцеста это была связующая ниточка с теми событиями, которые разделили его жизнь на прошлое и настоящее.

Это была зависимость, от которой не помогла даже женитьба на дочери ближайшего друга семьи адвоката Лавроне – достаточно обеспеченной и до ужаса ревнивой красотке Ровенне. Медовый месяц они провели в Роскофе, в загородном доме семьи Лавроне. Ровенна была счастлива, заполучив Эрцеста, и сделала всё, чтобы отвезти его в маленький северный городок, упрятав подальше от завистливых подруг, в каждой из которых видела потенциальную любовницу и разлучницу. По сути, вся поездка была сведена к трём вещам: хождение по старым во всех отношениях друзьям семьи, прогулки вдоль берега в густых туманах Ла-Манша и иногда, выбрав любую лодку из коллекции её отца, недолгие выходы в пролив.

И даже когда Эрцест выходил на террасу дома в Роскофе, то всматриваясь в туманный горизонт над проливом, он ясно видел знакомое крыльцо и всё ту же малышку Жюльетт, которая читала книгу, лёжа на пледе под деревом, пока её мать развешивала постиранное бельё…

У Эрцеста была довольно веская причина держаться подальше от этого дома и даже было вполне законное основание ненавидеть эту семью. Но от ненависти и даже мести, о которой он часто думал, его отделяла… фарфоровая сахарница в виде уточки, которая на следующий день после печальной кончины его родителей оказалась пуста. Странно, не правда ли?

В доме на Кипарисовой Аллее было принято не зажигать свет после девяти вечера, не устраивать вечера для гостей и не отапливать пустующую часть дома. К этому правилу жильцов приучила покойная хозяйка этой пещеры в целях экономии, хотя состояние Елены Жако на момент её смерти нельзя было назвать убыточным, наверное, и трёх жизней было бы недостаточно, чтобы потратить все её накопления, если бы их смогли найти.

В библиотеке тускло горела витражная лампа. Статный седоватый мужчина, слегка прищурившись читал газету. Он избегал носить очки, чтобы не показывать свои вполне естественные слабости. Напротив сидела его дочь с заплаканными глазами – она закрыла ладонью лицо, страдая от собственных напрасных подозрений.

– Ты снова плакала, Ровенна? – как бы невзначай спросил мэтр.

– Зачем ты спрашиваешь то, что очевидно? – хрипло прошептала она.

– Почему ты не оставишь его?

– Потому что люблю, отец! – сказав это, она снова залилась слезами.

– Но он тебя никогда не любил. И ты знала об этом, когда выходила за него замуж.

– Ты делаешь мне ещё больнее этими разговорами, чем он своим поведением!

– Прости меня, но я правда переживаю. Мне тоже больно, больно видеть, как ты страдаешь, дитя моё. Послушай меня всего лишь пару минут: ты слишком хороша для него, и достаточно завидная невеста чтобы легко выйти замуж во второй раз. Подумай об этом!

– Что ты хочешь от меня отец? Чтобы я подала на развод? Скорее умру, но никогда этого не сделаю! Не сделаю, пусть даже и моя жизнь похожа на сущий кошмар…

Мэтр Лавроне был человеком хладнокровным, и если уж что-то действительно заслуживало его внимания или вызывало волнения, то свои чувства он переживал глубоко в себе. Затихнув, он как ни в чём не бывало окунулся в газету. Но это чтение новостных сводок было поверхностным: пока глаза скользили вдоль полей, голова адвоката была занята составлением плана грядущей битвы.

«Молодая, красивая, богатая и… вдова. Разве такая партия может быть кому-либо неинтересной?», кажется, мыслительный процесс вывел мэтра Родольфо Лавроне на нужный путь…

Глава 5. Конте берётся за дело

У комиссара пошёл третий день рутинной работы в участке, и он уже понимал, что закипает. Отбросив в сторону очередную кипу доносов и нытья, Конте откинулся в кресле, подложив руки за голову. Кажется, только отпустив поводья, можно выжить в этой сумасбродной суете.

– Вам не мешает эта колючая штука на столе? – мадемуазель криминалистка предвзято бросила взгляд в сторону ананаса.

– Нисколько. К тому же, это не штука. Это моя мать.

Дюкетт не сразу поняла шутку комиссара, но благо на этот раз обошлось без смущений.

– Кем бы вам «это» не приходилось, не забывайте, что его нужно поливать, а не просто воткнуть в коробку из-под печенья, которая, кстати, ему не по размеру. И разговаривайте с ним почаще, растения чувствуют хорошее отношение, начинают расти быстрее, пышнее цветут, крупнее плодоносят…

«Вот чего мне ещё не хватало, так это чтобы Шаболо застукал меня за беседой с рассадой. Хотя, может идея и неплоха – от смеха он точно помрёт», предвкушал счастливый финал Конте.

– Сварить вам кофе, комиссар? Нам предстоит разобрать ещё вон те папки, увы, они почти под потолок…

«Кофе. Папки. Ананасы в коробке. Всё. Конец. Дошёл до пика. Иду в наступление», подумал комиссар и перешёл к действиям. Отпустить поводья – так отпустить, но лишь для того, чтобы было легче набрать скорость.

– Ты говорила называть тебя Вик? Хорошо. Так вот, Вик. Отложи эту макулатуру в угол, пора заняться серьёзной работой. Но сперва сбегай в архив. Справься о жильцах дома по Кипарисовой аллее, 19. И ещё кое-что… Фамилия Урфе, она ведь не такая уж распространённая, так?

– Да вроде нет, комиссар.

– Значит найди сводки обо всех людях с этой фамилией живущих или ранее живших. Естественно, в пределах Ниццы.

– Будет сделано, комиссар!

– И Вик – как вынырнешь с архива, свари кофе.