Мелодия убийства - Валерий Георгиевич Шарапов

– А вы не думаете, что это Дюков мог убить Прохора?

Галочка пожала плечами.

– Дюков? Убить? Я даже не знаю. Зачем ему это? Он женат, и у него двое детей. То, что он волочился за нашей Юленькой, – это факт, но чтобы из-за этого убить?..

– А как насчет других поклонников? Вы сказали, что за Юлией волочились многие, можете назвать остальных?

Галочка глянула по сторонам и, убедившись, что никого из работниц столовой в обеденном зале нет, придвинулась к Звереву и прошептала:

– Советую вам присмотреться к Косте Ветрову. Это наш худрук. Именно он вчера вел концертную программу.

– Усатый конферансье? Тот самый, кто исполнял миниатюру Райкина, а потом пел «Прекрасную маркизу»?

– Все верно. Именно он, по моему мнению, является одним из главных поклонников нашей Юленьки.

– Пытался ухаживать?

– Вот именно.

– А как Юлия реагировала на эти ухаживания?

– Не думаю, что Юлия питает интерес к Ветрову, но принимала от него подарки и прочее, так как являлась его подчиненной. Думаю, что Юлия просто терпела его, так как боялась, что Ветров вышвырнет их с Прохором и они останутся без работы.

– А разве не Старостин решает кадровые вопросы в санатории?

– Василий Андреевич не вмешивается в работу артистов. Так что Юлия от него зависит, а он этим бессовестно пользуется.

Зверев понимающе кивнул.

– Что ж, с этим вопросом разобрались, а теперь главный вопрос. Как вы считаете, а сама Юлия не могла организовать убийство своего супруга?

Галочка еще сильнее придвинулась к Звереву, причем так, что он почувствовал приторный запах ее духов.

– Могла ли Юлия убить мужа или нет, я не берусь судить, но то, что у нее были от Прохора тайны, я уверена. Она обманывала его, так что всякое может быть.

В обеденный зал вошли две работницы кухни в белых халатах и стали накрывать на столы. Галочка тут же отодвинулась от Зверева, а спустя мгновение встала и, попрощавшись, спешно удалилась.

Глава вторая

После общения с главврачом и администратором Галочкой Зверев, который не спал всю ночь и чертовски устал, решил немного прогуляться. В этот момент он был вовсе не расположен к работе. В конце концов, ведь у него отпуск, и поэтому сегодня он планировал посетить нарзанную галерею, отведать осетинских пирогов и еще чего-нибудь эдакого кавказского, однако его планам не суждено было сбыться. Медведь оказался прав: после того как его занимательный сосед пустил «утку» о том, что Зверев является важным милицейским чином и чуть ли не возглавляет расследование убийства Прохора Глухова, желающих пообщаться с псковским сыщиком, наделенным, по словам Медведя, особыми полномочиями, оказалось немало.

Первой, кто насел на Зверева с расспросами, оказалась та самая очкастая администратор, которая накануне заселила его в номер. Женщина поинтересовалась, как он устроился, и, даже не дослушав ответа, стала расспрашивать про Стасика, за что его задержали, неужели это он убил слепого музыканта. Зверев довольно резко осадил любопытную женщину, сославшись на тайну следствия. После этого, пока он шел по коридору, многие постояльцы при встрече с ним с услужливым видом кивали, но нашлись и такие, кто решил немедленно завести с ним знакомство. Стоило только Звереву выйти на крыльцо, его тут же окликнули. Павел Васильевич без труда узнал тех самых милых старушек, которых он первыми встретил на территории «Эльбруса».

Пожилые женщины тоже интересовались Стасиком, убивались и жалели овдовевшую скрипачку, сетуя на то, что после смерти Прохора некому будет по вечерам выступать перед ними на сцене. Бойкие бабушки говорили наперебой, нахваливали погибшего саксофониста и вскоре перешли к вопросам о самом Звереве.

Так же как и в случае с администратором, Зверев что-то пробурчал про то, что следствие ведется, и, сославшись на спешное дело, сумел избавиться от назойливых собеседниц, извинился и быстрым шагом вышел с территории, прилегающей к «Эльбрусу». Пройдя пару километров, Зверев остановился у табачного киоска, купил свои излюбленные папиросы «Герцеговина Флор» и наконец-то отыскал закусочную, где, по словам одного из прохожих, торговали местной выпечкой. Войдя в помещение, Зверев тут же пожалел, что это сделал.

За исключением чернявой буфетчицы, в зале находились двое пожилых людей – мужчина и женщина, которые, увидев Зверева, оживились. Эти поклонники кавказской выпечки, как выяснилось позднее, оказались семейной парой, уже вторую неделю проходящей лечение в «Эльбрусе». Мужчина, представившийся как Константин Григорьевич Пряхин, оказался пенсионером и коллегой Зверева, бывшим орудовцем из Казани. Пожилой ветеран НКВД тут же предложил майору присесть к ним за стол и, не дожидаясь согласия Зверева, подошел к буфетчице и принес бутылку «Прасковейского» красного и пару кусков мясного пирога.

Скрепя сердце Павел Васильевич подсел к новым знакомым. Он выпил полстакана вина, но от пирогов отказался. Пряхин завел все ту же беседу про его полномочия и про отравленного Глухова, а потом резко перешел к рассказу о себе самом, рассказал дюжину историй из своего прошлого, про службу в органах, после чего поведал о полученном в ходе несения службы ранении и прочих своих болячках. Когда Зверев совсем уже выбился из сил, он демонстративно посмотрел на часы, молча встал и вышел из закусочной.

Когда Зверев вернулся в «Эльбрус», на часах была уже половина второго, и Павел Васильевич тут же направился в столовую.

На этот раз за столиками было много свободных мест, видимо, часть отдыхающих еще не явилась, сцена, на которой накануне выступали артисты, также пустовала. Кивнув сидящей за отдельным столиком Галочке, Зверев направился к сцене. За их столом одиноко сидела Анечка Ткачева и, сгорбившись, ела пирожок с яйцом. На девушке было все то же простенькое платьице в горошек, возле тарелки с куриной лапшой лежала изрядно потрепанная книжонка.

– Здравствуйте. – Зверев сел на свое место.

Девушка кивнула, продолжая есть. Вслед за этим возле него появилась одна из официанток и выставила перед майором тарелку щей, котлету с картошкой и капустный салат. Когда официантка удалилась, Зверев поинтересовался:

– А где же ваша подружка? Надеюсь, мы ее скоро увидим?

Девушка вздрогнула, как будто он сказал что-то страшное:

– Она мне не подруга!

– Но вы же…

– Нас просто поселили вместе. Мы занимаем общий номер, и все. Где она сейчас и что делает, мне неизвестно.

– А я думал, вы вместе приехали. – Зверев принялся за салат. – У меня возникло впечатление, что Агата москвичка, я прав?

– Вы очень догадливы…

– А вы откуда?

– Из Новограда-Волынского.

– Простите, не