Комната лжи - Никки Френч

себе отогнать эти мысли. Они отвлекали. Либо завтра, либо уже сегодня все узнают. Ей нужно было подготовиться. Она должна вести себя так, как любой нормальный человек, когда случается нечто неожиданное, шокирующее. Плакать? Ругаться? Истерически хохотать, как некоторые люди на похоронах? Нив никогда не отличалась актерскими способностями, даже в школьных постановках фальшивила. Ей надо сохранять хладнокровие. Зачастую люди встречают страшные новости именно с ледяным спокойствием. Да, так она и поступит. Молчать, сидеть с каменным лицом.

Нив продолжила набирать электронное письмо, как вдруг почувствовала, как к ней кто-то подошел. Она вскинула голову. На ее стол облокотился Гэри, придвинулся слишком уж близко, и на его худом лице плясала странная улыбка. Нив внезапно почувствовала усталость и отвела глаза. Ей было слишком тяжело.

– Прости, я занята.

– Ты знаешь мою старую подругу Джилл Блейн? – заговорил Гэри, будто и не услышал ее. – Мы с ней еще в колледже вместе учились.

– Кажется, мы были знакомы. Ты чего так улыбаешься? – Его губы подрагивали, кривились, словно у него на лице поселилось какое-то постороннее существо.

– Не знаю. Да само как-то. Даже не смешно. – Он сглотнул: кадык судорожно дернулся вверх и опустился. – Так уж совпало, что несколько лет назад она работала с Бернис Стивенсон. В журнале. Но это неважно. Однако они подружились. Ты в курсе, что Бернис Стивенсон – жена Сола?

У Нив зашумело в ушах, все поплыло, и она даже потерла глаза. Накатила ужасная тошнота. Вот оно. Вот оно. Все происходит прямо сейчас. Как будто погружаешь руку в кипящую воду: боли еще нет, но уже знаешь, что сейчас она придет.

– Да, в курсе, – выдавила Нив.

– Я сейчас разговаривал с ней. С Джилл, я имею в виду. А она только что говорила по телефону с Бернис. – Он примолк ненадолго, а потом продолжил уже недоуменно, будто сам не верил в то, что произносил: – Он умер. Сол погиб.

Повисла пауза. Нив оторопела. Она не знала, что делать, что говорить. Ей хотелось посмотреть, как себя ведут Тэмзин и Рената, чтобы выдать примерно такую же реакцию, но Гэри закрывал ей обзор. Она обеими руками схватилась за край стола, словно пыталась удержать себя на месте.

– Боже, – выдохнула Нив. Надо было добавить что-то еще: – Кто это сделал?

– В смысле?

Нив пронзил укол страха и стыда от собственной глупости. Выдала себя первой же фразой.

– Что случилось? – спросила Нив. – Ты уверен?

– Умер? – охнула Тэмзин. – Твою ж мать. Его что, инфаркт хватил? А ведь еще молодой.

– Не знаю, – ответил Гэри. – Сомневаюсь. Джилл сказала, что в доме траур. Но туда приехала полиция. Значит, точно не инфаркт.

– Наверное, несчастный случай, – Тэмзин покосилась на Гэри. – Или это ты? Признавайся, тыкал иголками в куклу?

– Не смешно, – его улыбка померкла, и он ответил коллеге мрачным взглядом.

– Что? – поддела она. – Будешь прикидываться, будто хорошо к нему относился?

– Прекратите, – наконец обрела голос Нив. – Человек умер. Наш знакомый.

И тут они услышали, как кто-то всхлипнул, и обернулись. По лицу Ренаты катились слезы, и она утирала их рукавом.

– Простите, – пробормотала она. – Понимаю, глупо. Не могу сдержаться. Господи боже…

Нив подошла к Ренате и обняла ее, чувствуя мягкость груди и щекотание волос.

– Что ты, нам всем сейчас впору поплакать, не только тебе.

– А ты-то спокойна, – возразила Тэмзин.

– Я просто в шоке, – призналась Нив. – Как и все мы.

Несколько минут новость знали только они. За стенами кабинета в компании текла ежедневная рутина: люди пялились в мониторы, разговаривали по телефону, пили кофе из картонных стаканчиков и таращились в пустоту. А потом все переменилось: внезапно народ стал сбиваться в группки, кто-то повскакивал с мест, чтобы подойти к другим. Казалось, в офис вдохнули жизнь, и Нив видела на лицах присутствующих абсолютно одинаковое выражение – что-то вроде жадного любопытства. Но были и те, кто плакал: например, помощница Сола Кэти всхлипывала, не таясь, и вокруг нее собралось несколько коллег, которые совали ей в руки стаканы с водой и пачки салфеток.

– Пошли, – скомандовала Тэмзин и, не потрудившись заправить рубашку, поднялась с места и распахнула дверь.

– Куда ты? – спросил Гэри.

– Мы же не можем сидеть здесь, будто нас это не касается.

– А нас это и не касается.

– Еще как касается, Гэри.

Они вместе нырнули в общую комнату, шумную, как на вечеринке. Голоса то становились громче, то затихали, люди бурно жестикулировали, склонялись друг к другу, прикрывали рты руками в мультяшном ужасе. Нив переводила взгляд с одного лица на другое. Рты открывались и захлопывались, глаза моргали. «Сол, – подумала она, – вся суматоха из-за тебя, а тебя здесь и нет. И тебя очень не хватает. Как бы ты сейчас поступил?» Ей вдруг ясно представилось, как он, стоя на другом конце помещения, поднимает брови и иронично улыбается.

Никто еще не знал причину смерти. Кто-то принес свежий слух – с таким видом, будто из проверенного источника, – что Сола нашли в какой-то квартире, а не дома. У Нив разбежались мысли. Могла ли она знать про квартиру? А другие? Она никогда не понимала тонкое искусство коммуникации – многочисленные намеки в разговорах, второе, третье, а то и пятое дно… Воспринимала все как есть, но сейчас напрочь забыла о неписаных правилах. Не знала, как говорить. Вдруг откроет рот, и оттуда нечаянно вырвется неприглядная правда?

– В квартире? – выдавила Нив.

Вот так и надо делать. Если от нее ждут какой-то реплики, она будет просто повторять то, что говорят другие.

Нив выскользнула из толпы и направилась к дверям. Никто и не заметил, как она ушла.

Она отправилась на кладбище Банхилл, где они вчетвером много лет назад ели вишни. «Наверное, то было в июне, – подумала Нив, – или в июле: она всегда поспевает позже, чем мы ждем». Конечно, с тех пор она еще много раз сюда наведывалась. Катила по дорожкам на велосипеде на работу или заглядывала сюда с бутербродами, чтобы пообедать. Банхилл было маленьким и тесным кладбищем, где вольнодумцев хоронили плотными рядами, и надгробные камни смотрели один на другой, будто мертвые собрались кружочком, чтобы пообщаться. Здесь лежал и Джон Беньян[2], и Уильям Блейк, которому Гэри иногда приносил дикие цветы, сорванные где-нибудь по дороге.

– Что бы подумал Уильям Блейк? – вопрошал он, когда у «Редферна» появлялся какой-нибудь новый проект.

– Уильям Блейк умер в гребаной нищете, – отвечала Тэмзин.

Нив села на траву под одним из раскидистых платанов, чьи листья уже начали обретать медный оттенок. Закрыла глаза. Попыталась дышать ровно, а то она словно