Танец теней - Яков Осканов

попробовала их съесть. Но вкус их был горьковатым, и она проглотила лишь несколько. Бедное дитя совершенно не представляло, как добыть еду, и отчаяние снова вернулось. Позже ей стало плохо. Появилась рвота, начало отказывать зрение.

К тому же у неё начался приступ, и дальше Соня плохо помнит, что делала. В памяти остались лишь небольшие обрывки воспоминаний о моментах, когда сознание прояснялось.

Она куда-то шла, садилась, ложилась отдохнуть, снова куда-то шла. Стало смеркаться. Зрение её совсем ослабло, особенно, когда она пыталась разглядеть что-нибудь вблизи.

В конце концов Соня вышла к краю какого-то оврага и, не заметив, что земля под ногами заканчивается, шагнула вперёд, потеряла равновесие и покатилась вниз по крутому склону. Во время падения ударилась головой и лишилась чувств.

Последнее, что девочка запомнила в тот день: она очнулась оттого, что ей было очень холодно и сыро, моросил мелкий дождь. Неподалёку лежало огромное сломанное дерево. Низ ствола не окончательно оторвался от пня, и в этом месте, между стволом и землёй, было пространство, куда Соня из последних сил и заползла, чтобы укрыться от непогоды. Затем её сознание померкло.

Очнулась она утром. С её слов, ей было лучше: разум очистился, и мысли пришли в порядок. Она не знала, что делать дальше, и решила не поддаваться панике и никуда не идти, так как боялась, что уйдёт ещё дальше от Ирия.

Потом ей пришла в голову мысль, что нужно забраться на высокое дерево и оглядеться. Она так и поступила. Соня сумела подняться так высоко, что увидела знакомые сопки, между которых проходила дорога к дому. Причём сопки были довольно близко.

Похоже, вчера она уходила от усадьбы не по прямой, а кругами, и отошла не так уж и далеко.

Соня приметила, где находится солнце относительно сопок, и пошла в нужном направлении, используя светило как ориентир. Позже она вышла на тропу и стала идти быстрее.

Тропа эта, как выяснилось, была охотничьей, её использовали наши работники, когда ходили промышлять зверя.

Радость Сониного возвращения была омрачена вечером новым сильным приступом, очевидно, из-за пережитых волнений, охвативших девочку. К счастью, у нас есть чудо-вода, которая действует даже при самых тяжёлых эпизодах болезни.

Я не врач, но предположу, что подобные потрясения вредят её здоровью. Надеюсь, что забота, уход и домашний покой сделают своё дело и Соня восстановит душевную гармонию.

Я отложил журнал и задумался. Не было ничего удивительного в том, что девочка увлеклась поимкой бабочки и заблудилась в лесу. Это как раз вполне вероятный случай. Но в целом её история могла послужить примером редкого стечения счастливых обстоятельств.

Было большой удачей, что она не уходила от усадьбы по прямой. Было также большой удачей и то, что во время падения она ничего себе не сломала, например, ногу или спину, что означало бы верную смерть, если бы её не нашли в самый короткий срок. Ещё большим везением было и то, что ядовитые ягоды имели горький вкус, иначе она могла бы съесть смертельную порцию. Да и ручей нашёлся кстати. Без воды силы девочки стремительно истаяли бы, уменьшая её шансы на возвращение. А то, что Соню не нашли волки или медведь, можно и вовсе назвать чудом.

Даже опытный, сильный и хорошо вооружённый мужчина сталкивается с определённой долей риска, оказавшись один на один с тайгой. Что говорить о безоружной девочке, оставшейся в лесу в одиночестве, без знаний и умений, необходимых для выживания?

Конечно, ей помогли какие-то спящие до того силы её характера, ведь она не поддалась панике, когда очнулась, и проявила сметливость, чтобы найти ориентиры и путь домой. Но в целом эти качества Сониной натуры служили лишь дополнением к той череде счастливых обстоятельств, которые помогли завершиться её истории благополучно.

Я продолжил чтение.

Дата: 16-е июня 1898 года

Неприятности, похоже, стали сыпаться на нас, как из рога изобилия.

У нас началась какая-то необычная эпидемия. Вчера жена Степана (который, увы, к настоящему времени не нашёлся) слегла с лихорадкой.

Я бы не стал упоминать об этой неприятности, но сегодня жёны Савелия и Ивана тоже слегли. Симптомы у всех одинаковые: тошнота, жар, слабость и жалобы на боли в теле и голове.

Я посоветовал Михаилу Николаевичу из соображений карантинных мер отселить Ивана и Савелия и дать им возможность периодически навещать больных для ухода. Комнаты проветривают и протирают полы и окна хлорной известью.

К обеду в Ирий прибыла вторая партия геологов, возвращающаяся с длительной разведки. В отличие от первой партии, их результаты, видимо, были не такими впечатляющими, судя по их настроению. Но и провалом, похоже, их поход не закончился.

Разведчики стали лагерем возле усадьбы. В этот раз из-за эпидемии никаких пикников мы не устраивали.

Михаил Николаевич дал им день отдыха и распорядился незамедлительно возвращаться в город, дабы избежать рисков заражения.

Начальнику партии он передал очередное письмо для своего заместителя в конторе, в которое я попросил добавить указания заняться поиском доктора, согласного пожить в Ирии до Рождества, так как мы собирались вернутьсяна праздники и отдохнуть около месяца от нашей сибирской робинзонады.

Михаил Николаевич согласился с моими доводами. Он пожаловался, что не смог найти приличного врача до нашего отбытия, так как в Сибири их оказалось не так уж и много, а из столицы ехать и вовсе никто не хочет. Его заместителю ещё в городе были оставлены инструкции, но тот так и не смог раздобыть нам медика.

В этот раз Стужин указал в письме своему управляющему такой внушительный размер предлагаемого жалования, что шансы на то, что в Ирие появится врач, кратно возросли.

Очень надеюсь, что кто-то из докторов откликнется. Я, конечно, немного понимаю в медицине, но боюсь, если приключится серьёзная болезнь или, тем более, увечье, я буду бессилен.

Я оторвался от чтения, чтобы собраться с мыслями. Пока выходило, что полтора месяца жизнь усадьбы, если и не была идиллической, то, по меньшей мере, и не напоминала катастрофу. За исключением пропажи работника, ничего трагичного не произошло. Да и тело его не нашли, и была, хоть и слабая, надежда, что он отыщется.

Стужин отправил с распоряжениями вторую партию в город. Это вполне согласовалось с тем, что рассказывал когда-то князь Касаткин о том, что вести из Ирия поначалу поступали исправно.

Может быть, Ирий погубила начавшаяся эпидемия, о которой я только что прочитал? Но тогда почему выжили конюх и профессор, да и первый отряд полицейских стражей, посланный после появления в городе Фёдора,