Танец теней - Яков Осканов

Яков Осканов

Танец теней

Пролог

Ворон был юн и ещё умел удивляться. Крылья его окрепли и уже в полной мере дарили радость полёта. Он кружил в утреннем небе, наслаждаясь видами вокруг и чувством неограниченной свободы. Его внимательный взгляд скользил по миру, принося новые знания и впечатления.

Внизу раскинулся во все стороны безбрежный океан тайги. Верхушки вековых деревьев колыхались под ветром, будто волны, и ворон с удовольствием парил над безмолвным зелёным простором, впервые оказавшись так далеко от мест, где родился.

Ему нравилось небо — холодное, прозрачное, с лёгкой проседью облаков. Нравился игривый ветер, перебирающий его перья. Нравились горы вдали, похожие на лежащих медведей-великанов, сторожащих покой тайги. Он с интересом оглядывал всё с высоты: ручьи, посверкивающие на солнце, каменные россыпи на склонах покатых увалов, следы зверей на глинистых берегах рек. Мир внизу был живым и казался безмятежным.

Вдруг он заметил движение среди деревьев и присмотрелся.

В глубине леса, в самой чаще, меж поваленных стволов, пробирался человек. Ворон замедлил полёт и с любопытством следил за странным двуногим, оказавшимся так далеко от своих сородичей. Он пролетел немного вперёд, посмотреть, куда же тот идёт.

Дальше лес расступался, давая место лугу. На границе между ними зияло тёмным пятном озерцо. Вода его напоминала чёрный, не отражающий свет зрачок. Ветер не тревожил её поверхность, гладкую и мёртвую. Эта вода не пела, не журчала и не дышала. Она смотрела вверх недобрым взглядом.

Неподалёку на берегу стояло покинутое жилище людей — посеревшие от времени, в пятнах лишайника, но всё ещё величественное. В отличие от озерца оно казалось живым, словно израненный затаившийся зверь.

Ворон замедлил полёт. Холод коснулся его перьев. От воды тянуло опасностью. Даже воздух здесь был каким-то тяжёлым, с трудом наполнявшим лёгкие.

Он чувствовал, что не стоит тревожить это место, оно не ждало гостей. Ворон каркнул хрипло и повернул обратно. Он взлетал всё выше, стремясь туда, где светлее, где поёт ветер и ласкает солнце.

И прежде чем навсегда покинуть это недоброе место, он бросил последний взгляд вниз.

Крохотная человеческая фигурка упрямо двигалась вперёд.

Глава 1. Суздалев

Всё было, как описывали легенды: лесная чаща расступилась, и я увидел перед собой старый заброшенный особняк. Серое от времени строение стояло на берегу небольшого болотца, окружённое мрачным вековым лесом. Сквозь неясную пелену тумана в пасмурном небе проглядывали две далёкие сопки.

Место мне сразу не понравилось. Здесь было мертвенно тихо, как если бы я находился внутри написанной каким-то угрюмым художником картины. Лишь лёгкое покачивание травы да рябь, пробегающая по зеркалу воды, нарушали эту иллюзию. Птицы не пели, не жужжали насекомые.

Я оглядел особняк. Нижний этаж здания был оплетён разросшимися травами, отчего впечатление запустения и заброшенности только усиливалось.

Вход, похоже, находился с обратной стороны дома, и я двинулся к нему, обходя болото слева. Вода в нём была чёрная, и от неё исходило хоть и слабое, но вполне ощутимое зловоние.

Шёл осторожно. Мне привычно странствовать в одиночку по безлюдным и опасным местам, а потому страха не было. Как и не было чувства опасности в этом безрадостном пейзаже. Лишь гнетущее ощущение мертвенности этого места.

Парадный вход, как и ожидалось, оказался обращённым к горам. От него разбегались давно нехоженые, но всё ещё приметные дорожки и одна большая дорога, струившаяся вдаль к сопкам.

Собственно, по ней я и добрался сюда. Но, увидев старый, чудом сохранившийся указатель, что до Ирия осталось десять вёрст, я решил сделать крюк по лесу, чтобы не выходить к усадьбе в лоб. Мало ли. Всегда лучше сначала понаблюдать издали и заходить с тыла. Но, оказалось, здесь таиться было незачем, так что бдительность проявлял скорее по привычке.

Дорожки, расходившиеся паутинками от особняка, были выложены брусчаткой. Но имелись и протоптанные тропы, явно не звериные. На границе с лесом виднелись какие-то хозяйственные постройки. Брёвна и доски посерели от времени, а поднявшаяся поросль уже начала скрывать стены.

Я подумал, что скоро наступят сумерки, и решил, что осмотрю всю усадьбу утром, а пока нужно было устраиваться на ночлег. Хорошо бы до заката осмотреть дом изнутри и найти место, где можно безопасно поспать. Путь сюда был довольно долгим и непростым, а потому тело ныло и требовало отдыха после длительных переходов по тайге.

Скинув с плеча винтовку, я поднялся по ступенькам крыльца. Доски были старые, но добротные. Ни одна из ступеней ещё не прогнила и не провалилась.

Парадная дверь была массивной, двухстворчатой, украшенной красивой резьбой с русскими народными орнаментами. Я потрогал ручку. Та подалась, и между створками появилась узкая щель. Открыто. Кто бы здесь ни жил последним, он не счёл нужным закрыть дом перед уходом. Впрочем, вполне возможно, никто никуда и не уходил. Бывает, что смертный час застаёт дома. А если ты живёшь один в глуши, то и дверь закрыть некому.

Холл встретил меня тишиной и толстым слоем пыли на некогда красивом паркете. Я не спешил идти вперёд, осматривая, насколько мне позволял вечерний свет, пол. Никаких следов я на нём не заметил. Похоже, здесь давно никто не ходил.

Это обстоятельство меня немного успокоило. Я повесил винтовку на плечо и начал осматриваться. В дальнем конце холла была большая лестница, которая раздваивалась, уводя на второй этаж правого и левого крыльев особняка. Её также покрывал слой пыли, штукатурки, осыпавшейся с потолка, и какого-то мусора.

Немного поразмыслив, я повернулся к парадной двери и задвинул тяжёлый кованый засов. Неизвестно, есть ли в доме другие входы (наверняка есть) и закрыты ли они, но времени на полноценную разведку не оставалось. Оставалось надеяться, что закрыты.

Я решил подняться, чтобы при свете уходящего дня осмотреть окрестности из окон. Лестница была деревянной, с массивными резными перилами, хранившими память о былой роскоши и мастерской руке краснодеревщика, когда-то их сработавшего.

Первый шаг отозвался негромким, но отчётливо прозвучавшим в тишине поскрипыванием. Это было замечательно. Я решил обосноваться на ночь наверху, и если ночью пожалуют незваные гости, их будет слышно.

Медленно я поднялся по лестнице, прислушиваясь, но мои шаги были единственными звуками, нарушавшими покой мёртвого дома.

Лестница привела меня в просторную гостиную, которая когда-то служила местом отдыха хозяев. Посреди комнаты стояли стол и диван, обшитый кожей. За диваном у стены виднелся стеллаж, на котором угадывались в