Танец теней - Яков Осканов

На столе тоже стояли бутылки. Все они были открыты и пусты. Тот факт, что они были не убраны со стола, говорил о том, что дом был покинут внезапно. Или хозяева не заботились об уборке в свои последние дни.

Я подошёл к одному из широких окон. Из него открывался вид на сопки, дорогу, прямой линией уходящей к лесу через неухоженный и годами не кошенный луг. Не увидев ничего, заслуживающего внимания, я вернулся к дивану, смахнул с него пыль и присел.

На удивление, диван был исправен, пружины нигде не выпирали, а кожа нигде не потрескалась. Похоже, эту вещь делали на века. Но, зная личность бывшего хозяина, трудно представить, что он экономил на мебели.

В пыли, покрывавшей пол гостиной, также не было никаких следов. Можно было не беспокоиться о том, что в соседних комнатах подстерегает какая-то опасность. И я решил, что посплю эту ночь на диване, а утром осмотрюсь как следует и намечу план действий.

Прежде чем приступить к поискам, которые меня сюда привели, нужно было убедиться, что здесь безопасно, насколько может быть безопасной для одинокого странника тайга.

Это место уже много лет заброшено и пользуется дурной славой. Мне даже людей, знавших в него дорогу, удалось отыскать с трудом.

Называлось оно «Ирий». Так в древности язычники на Руси именовали рай. Когда-то Ирий был процветающей загородной усадьбой, где проживал известный промышленник Михаил Николаевич Стужин. Он построил эту резиденцию для своей дочери, которая была больна. Оказалось, что вода местного озера помогает ей поправляться, и отец обустроил роскошное жилище прямо в сердце тайги.

Некоторое время дела в Ирии шли хорошо, но потом в усадьбе начали происходить странные события. В нём пропадали и внезапно умирали люди и животные. Дурная слава пошла по округе, и никто больше не хотел туда ехать.

В конце концов в доме остались лишь Стужин и его дочь Софья. А потом исчезли и они.

Местные жители — народ суеверный, а чаща непроходимого леса таит в себе немало неожиданностей. Никто не захотел проверять рассказы сбежавших из поместья людей, и постепенно история Ирия обросла мистическими подробностями, превратившись в пугающую легенду.

Впрочем, конечно, горячие головы нашлись. Те, кто захотел проверить правдивость того, что усадьба вымерла. Тем более, что о богатстве Стужина знали все, и соблазн разграбить оставленное им имущество был велик.

Спустя год после того, как поместье покинул последний человек, принёсший оттуда новости, туда отправились трое искателей приключений. И пропали. Через год и ещё через год снова были снаряжены две экспедиции. Но одна вернулась, якобы не найдя Ирий, а другая тоже пропала.

Я бы подумал, что второй отряд нашёл усадьбу и разграбил её, припрятав и потом потихоньку сбыв ценности. Если бы не обстоятельство, что после этого туда отправилась третья группа и пропала, как и первая.

Целых два года ушло у меня на то, чтобы собрать разрозненные сведения от участников тех событий и подготовиться к этой авантюре, прежде чем я ступил на эту бесприютную странную землю.

Я подошёл к стеллажу и осмотрел бутылки. В них были коньяки и вина. Все дорогих марок. Бутылки были запечатаны. Грех пропадать такому добру. Пожалуй, глоток хорошего коньяка не помешал бы мне перед сном, тем более ночь обещала быть прохладной, а с розжигом камина я решил повременить.

Мой выбор пал на бутылку A.E. DOR. Было странно встретить такую изысканную редкость в такой глуши, где почти не бывает белых людей. Кто бы мог подумать, что среди дремучего векового леса судьба угостит меня дорогим коньяком, который и в столице-то не просто найти?

Сургуч, которым была залита пробка, я срезал походным ножом, а на столе среди пустых бутылок отыскался штопор. Похоже, хозяин, если это был он, не утруждал себя уборкой в последние дни.

Я сделал большой глоток. Ароматная жидкость приятно обожгла гортань и стекла вниз, разливаясь по телу теплом. Усталость от долгого путешествия понемногу брала своё, но сон пока не заключил меня в свои объятия. Я поставил бутылку рядом, прилёг на диван и стал вспоминать.

Глава 2. Двумя годами ранее. Санкт-Петербург

Двумя годами ранее. Санкт-Петербург

В гостиной столичного особняка князя Касаткина царило оживление. Вечер был в самом разгаре. Гости уже успели разбиться по группам и интересам, где-то велись тихие задушевные разговоры, где-то кипели страсти политических споров.

Сам хозяин, князь Пётр Сергеевич, сидел в роскошном кресле перед небольшим столиком с закусками, вокруг которого расположились несколько мужчин и женщин, внимательно слушая рассказ человека, сидевшего напротив князя.

Рассказчик весь состоял из контрастов. Одежда его была простой, но понимающие люди сразу оценивали её шик. Движения его были скупыми и ленивыми, но в них угадывалась затаённая, как бы дремлющая до поры сила. Речь его тоже была необычной. В ней чередовались изысканные и красочные обороты с просторечием и профессиональными терминами, от которых рассказ его обретал особую образность. Часто серьёзные и драматичные построения сюжета сменялись острой шуткой и весёлой самоиронией, отчего его повествование неотрывно удерживало внимание слушателей.

На вид ему было около сорока. Однако, если приглядеться, становилось понятно, что рано исчертившие лоб и уголки глаз морщины, а также густая борода и усы несколько старили его, и на деле он лет на пять моложе.

Слуги принесли напитки как раз к тому моменту, когда он закончил рассказ. Образовалась небольшая пауза, пока все разбирали бокалы, а потом беседу начал пожилой граф, сидевший по правую руку от хозяина.

— Скажите, Никон Архипович, а вам доводилось бывать в краях, где осталась проклятая усадьба Стужиных? — обратился он к прежнему рассказчику.

— Проклятая усадьба Стужиных? Впервые слышу.

— Какая жалость. Я ж понадеялся услышать взвешенную версию событий той загадочной истории, которая уже обросла таким количество небылиц, что и не знаешь, как воспринимать её.

— А что за история?

— Ну как же. Был такой очень преуспевающий промышленник — Михаил Николаевич Стужин. Владел рудниками и заводами в Сибири. Вы, наверняка, слышали о нём.

— Что-то не припомню.

— А я помню, — присоединился к беседе князь Касаткин. — Это тот, кто пропал в своей загородной усадьбе, где-то в тайге. Давняя история. Десять лет как прошло.

— Точно, — подтвердил старый граф. — Как раз десять и прошло.

— А вас не затруднит развлечь нас этой историей?

— Ну что вы, Никон Архипович! Я с удовольствием изложу вам всё, что знаю, уж очень мне интересно узнать, что вы об этом думаете. Если остальным гостям это