Танец теней - Яков Осканов

— Он несколько раз пытался объяснять мне. То ли я был не в том настроении, то ли биохимия не тот орешек, который мне по зубам, но я так и не смог вникнуть в суть. Впрочем, кое-что, пожалуй, вам может показаться полезным. Если вы отправитесь в те края и сумеете попасть в Ирий, поищите журнал, в котором Август фиксировал ход своих опытов и личные наблюдения. Он очень сокрушался, что от страха за свою жизнь и, переживая за Софью, совсем забыл о своём долге перед наукой. Журнал остался лежать в лаборатории на его рабочем столе. Вероятно, там вы сможете найти то, что поможет раскрыть тайну, окутавшую мраком судьбу несчастного промышленника и его дочь. И, конечно, коллеги Августа на кафедре будут вам безмерно благодарны, если вы сможете доставить его записи сюда.

— Ничего обещать не могу, — улыбнувшись, сказал Суздалев, — ведь я ещё даже не отправился туда. Могу лишь уверить, что если мне выпадет удача найти журнал покойного профессора, я обязательно постараюсь его привезти, если позволят обстоятельства.

В этот момент в кабинет вошла экономка и пригласила:

— Илья Петрович, ужин готов. Не изволите ли пройти в столовую с гостем?

Профессор повернулся к Суздалеву и, лукаво улыбаясь, сказал:

— Ну что, Никон Архипович, я вас рассказом, надеюсь, развлёк. Не откажите старику в удовольствии, развлеките меня и вы за нашей скромной трапезой. Уж больно соблазнительно услышать о ваших приключениях из первых рук. Вы в одной главе своих дневников писали, что встретили какие-то необычные кости среди пустыни…

Глава 7. Суздалев и журнал Вернера

Глава 7. Суздалев

Прикоснуться к тайне — особый вид удовольствия. После двух лет поисков, встреч с разными людьми, долгих дорог и суровой жизни в таёжных походах я наконец приблизился вплотную к разгадке и не спешил погрузиться в чтение, оттягивая момент, когда загадка перестанет быть загадкой. Так поступает голодный гедонист, который вернулся домой к изысканному ужину и собирается с чувством и толком насладиться стоящими перед ним блюдами.

В моих руках был рабочий журнал профессора Вернера, первый и единственный источник научных сведений об Ирии, написанный непосредственным участником событий. Было легко понять возбуждение, охватившее меня.

Однако я отложил тетрадь обратно на стол и решил осмотреть лабораторию. Журнал никуда не денется, его чтением можно заняться и позже, когда сядет солнце.

Я двинулся, обходя помещение по кругу. Мелкий мусор захрустел под подошвами моих сапог, шаги отдавались лёгким эхом.

Вдоль стен высились громоздкие открытые шкафы. На их полках рядами стояли, поблескивая стеклянными боками, колбы и реторты. Одна из реторт была платиновой. Из этого можно было сделать два вывода: Стужин в самом деле не жалел денег на оборудование, и мародёры сюда не добрались. По крайней мере, те, кто мог бы понять, что перед ними платина или хотя бы серебро.

Между шкафами пристроились этажерки с пузырьками, флаконами и небольшими коробками, в которых хранились реагенты и катализаторы. Все ёмкости с немецкой педантичностью были снабжены ярлыками, на которых были указаны названия веществ и их масса.

На прикатных столиках лежали различные инструменты: пинцеты, щипцы с длинными ручками, защитные очки, перчатки, горелки и ещё какой-то незнакомый мне инвентарь.

На отдельном стеллаже стояли журналы с протоколами опытов и результатами анализов, пронумерованные и с датами на правых уголках титульных листов.

Возле профессорского стола стоял стеллаж, где покоились ряды пробирок. На каждой также имелся ярлычок с датой. В них была жидкость, в большей части прозрачная. Но чем позднее стояла дата, тем темнее было содержимое пробирок.

Я предположил, что это пробы воды из того самого озера, ради которого построили Ирий. После прочтения журнала, возможно, удастся узнать это наверняка.

Примыкая к рабочему столу, стоял небольшой верстак, на котором было установлено чудо современной техники — цейссовский стереомикроскоп. Возле него лежала стопка предметных стёкол. Одно из них было установлено в прибор, на нём виднелись остатки высохшего препарата.

Не будь следов времени в виде пыли, паутины и мелкого мусора, падающего из выкрашивающейся потолочной штукатурки, можно было сказать, что в работе наступил короткий перерыв, а учёный просто вышел на время. В сущности, теперь, когда я знаю историю бегства Вернера, вид оставленной как будто на минутку лаборатории был именно тем, что ожидалось увидеть. Ведь учёный не собирался её покидать.

Я немного поразмышлял, что делать дальше, и решил, что искать зацепки, проясняющие дело, наугад в таком количестве образцов и бумаг было бы нецелесообразно. Логично начать с журнала. Если в нём содержится ключ к загадкам Ирия, то после прочтения мне будет понятно, нужно ли вообще искать что-то в лаборатории.

Погода за окном начала портиться. Я поглядел в одно из окон и увидел, как туман медленно садится на луг. Небо затянуло тучами. В помещении потемнело, отчего оно сразу сделалось неуютным. Первые капли дождя забарабанили по окнам.

Похоже, сегодня уже нет смысла выходить наружу и мокнуть. Пожалуй, вернусь в гостиную и почитаю журнал.

Я забрал его со стола и вышел из лаборатории, прикидывая, стоит ли мне озаботиться ужином. Можно, конечно, попытаться воспользоваться кухней, но был риск, что дымоход забился листвой и ветками за те годы, что особняк простоял брошенным. К тому же я не насобирал валежника, чтобы топить печь. Ну не рубить же мебель на дрова? Даже будь я вандалом, для этого нужен топор-колун, а мне он на глаза не попадался.

В итоге я решил, что снова подкреплюсь галетами и сушёным мясом, когда проголодаюсь, а завтра устрою хозяйственный день и немного налажу свой быт и питание.

Определившись таким образом, я поднялся в гостиную и устроился на диване. Немного повозился с трубкой, раскуривая её, и завершил свои сибаритские приготовления к чтению большим глотком коньяка, который уже успел полюбить, отдавая должное вкусу хозяина.

Я пристроил тетрадь на колени и открыл её на первой странице.

Журнал Августа Альбертовича Вернера

Дата: 1-е мая 1898 года

Этим сообщением открываю журнал, который решил завести с началом новой работы.

Прибыли сегодня в Ирий, поместье Михаила Николаевича Стужина. К сожалению, только к вечеру. Потому осмотр лаборатории решил оставить на утро. Уверен, она будет великолепна.

Путешествие было долгим, но потраченное время полностью окупилось красотой увиденных в пути мест. В Сибири я впервые, и меня переполняют дорожные впечатления.

Узнал много нового о природе и быте живущих здесь людей. Когда вернусь