Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова

где же еще? Где еще возможны варварство и жестокость – только на войне, «той далекой, на гражданской». Где «ты надеяться устанешь…»[108]. Где люди: соседи, родственники, бывшие добрые знакомые, прежние друзья, односельчане, сваты… убивают, уничтожают друг друга… Кстати, Булат тоже приезжал в Тарусу и приходил в сельский клуб наших с Геной родителей. Я его помню с гитарой, в клетчатой ковбойке. Он нам тогда пел… Словно в воду глядел.

На выходе с КПП, когда они покинули владения Тиграна Тараняна, узнав от него вроде бы не так много, у Симуры неожиданно зазвонил мобильный. Он сразу отошел.

– Да, звонил тебе утром, – донеслось до Кати. – Просто так… хотел слышать твой голос. Очень хотел… Не разбудил тебя – и отлично. И я скучаю ужасно… Но еще не могу вернуться, у меня здесь дела, пойми…

Дал отбой и сам обратился к Кате и Гектору, словно отвлекая их внимание от беседы:

– Баба Рая со мной за час до нашей встречи с вами неожиданно связалась. Приглашает к себе домой на Птичий мыс. Она сегодня там. Их цех закрылся на неопределенное время. Сказала мне, что отправила всех сотрудников в неоплачиваемый отпуск. А меня желает видеть.

– У нее какие-то новости? – насторожилась Катя.

– Она не распространялась, просто позвала к себе в гости, я ответил: «Ну хорошо». Поедемте к ней все вместе сейчас?

Он вновь оседлал мотоцикл и указывал им, по обыкновению, дорогу до дома своей бабки.

На живописном берегу Оки, почти рядом с экоотелем и пляжем, – несколько современных коттеджей из красного кирпича за высокими заборами, подъездная дорога с фонарями. У крайнего коттеджа Симура остановил мотоцикл, и почти одновременно с ними к дому Раисы Бодаевой подрулил с другой стороны серебристый кроссовер. Он яростно сигналил. Раиса на гудки открыла калитку – она встречала гостей в джинсах, кроссовках, в длинном кашемировом кардигане. Из кроссовера вывалилась растрепанная румяная Аксинья, тоже облаченная в мешковатые широкие джинсы и вельветовую куртку. Катя сразу поняла: Аксинья управляет авто нетрезвая.

– Сынуля, чао! – бросила Аксинья Симуре. – Мам, я не опоздала к обеду?

– Все уже на столе, – сухо ответила ей Раиса. – Опять нализалась?

– Не канючь.

– Заходи, не маячь. – Раиса посторонилась, пропуская дочь на участок. – Серафим, и ты тоже. Откуда ты ко мне?

– Мы были на фабрике у Тиграна, – ответил Симура. – Откровенно поговорили.

– О чем? – бросила ему Аксинья, задержавшись в калитке.

– Обо всем, мама.

– А он исповедался тебе? – Аксинья запустила длань в растрепанные длинные волосы, расчесывая их пятерней.

– По поводу?

– Своих прежних намерений, сынуля. Пока дело тянулось, он мне все названивал и настырно советовал упрятать тебя в дурдом… Частный… коррекционный интернат для несовершеннолетних дебилов. – Аксинья уставилась на высокого сына. – И даже оплатить там твое содержание мне предлагал дядя Тиграша – в память о твоем папочке.

– Закрой рот! – громко приказала дочери Раиса Бодаева. – А вы…

Она смерила взглядом Катю и шедшего позади ее Гектора.

– Извините, но у нас семейный совет. Я пригласила дочь и внука. Не сочтите меня грубой, но посторонним здесь не место.

– Это вы нас простите за невольное вторжение, – вежливо ответила Катя. – Мы с мужем уже уезжаем.

– Чао какао! – хрипло крикнула с участка Аксинья, услышавшая слова матери. – И ваааще, на кой ляд вы Симке сдались, когда у него теперь есть мы! Семья!

Глава 24

Тибетский чай

– Не расстроил нас бан бабули Раи, самобранка ей наизнанку! – заявил Гектор, разворачивая «Гелендваген» прочь от дома Бодаевой. – Кстати, благостный Тиграша – сосед негостеприимной Фабрикантши по Птичьему мысу, вон его фазенда. – Он указал на ближний к пляжу экоотеля коттедж за кованым забором.

– Откуда узнал? – с любопытством спросила Катя. – Неужели успел пробить и его? Когда?

– Визитка Тиграши с номером и адресами фабрики и… Птичьего мыса, домовладение шестое. – Гектор широко улыбался. – Они оба присосались к инфраструктуре экоотеля при строительстве. А мы с тобой, Катеныш… знаешь что сейчас сделаем?

– Нет. – Катя тоже улыбалась.

– Двинем в Тарусу пировать над Окой. – Гектор вырулил на кукуйское шоссе. – Та пиццерия мне понравилась, но в Тарусе есть и круче.

– И правда, Гек, Тигран чересчур благостный, – заметила Катя по пути. – Я не уловила ни малейшей фальши в его словах при разговоре. И даже духом воспрянула: он на стороне Серафима, не верит в его вину. Значит, постарается искренне помочь. Оказывается, говорит Тигран в глаза одно, а делает иное – это если верить Аксинье. Меня озадачило сказанное ею про Тараняна.

– В смысле?

– Для чего Тигран внушал ей мысль про частный коррекционный интернат для мальчика? Зачем пытался с помощью матери его туда поместить? Он же не верит в версию следствия. Для него Серафим не преступник, не убийца.

– Возможно, ему известно о психических отклонениях пацана, – ответил Гектор. – Гена-цыган мог делиться со старым другом Носатым, мол, голова набекрень у моего младшего. А ведь мозги у него точно в раздрае – мы сами убедились с тобой, раз он свои пенаты не узнал и место рыбалки.

– Я встревожена его психическим состоянием, – призналась Катя. – Знаешь, Гек, я когда-то, собирая материал для публикации, читала про один поразительный феномен… Но я сейчас не уверена… То ли перед нами или нет… Я еще подумаю, ладно? А потом тебе скажу.

– Умница моя, – похвалил Гектор. – А по-моему, если Тиграша и правда пытался изолировать мальчишку, целью было – отсечение Жемчужной от него и столичной недвижимости Елисеевых. Тиграша просек: Аксинье парня органы соцзащиты не оставят. Но, возможно, согласятся на ее предложение насчет частного коррекционного интерната. А Тиграша подобным образом мстил своей несостоявшейся пассии – Жемчужной. Типа, отвергла меня когда-то, ну и опекуншей над чужим капиталом не станешь, не позволю.

– Наверное, – кивнула Катя. – Но Тигран просчитался. Жемчужная завладела и недвижимостью, и Симурой. Гек, она ему звонила, когда мы уходили с фабрики. А он ей, оказывается, утром, но не разбудил… Ты видел его лицо в момент разговора с теткой? Он в нее влюблен!

– Я смотрел на тебя, – признался Гектор.

– Гек!

– Что? – Он притормозил, повернулся, придвинулся всем корпусом к Кате и… поцеловал ее.

«Гелендваген» повело на обочину, а они целовались…

– Мы о серьезных вещах. – Катя чуть отстранилась, откинула ладонями растрепавшиеся волосы. – А ты…

– Что я? – Гектор, не отпуская ее, зарылся лицом в ее волосы.

– Чуть в столб не врезались! – Катя и сама его не отпускала, не могла…

– Здесь нет столбов, целина, – прошептал он и вновь ее поцеловал.

В Тарусе «Гелендваген» подрулил к известному среди туристов ресторану