Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова

– Ты сказала: дом где-то существует, – шепнул Гектор Кате. – Изба из кошмара. Заброшенная… Никаких следов огорода или сада вокруг. Нежилое помещение. Стоит прямо у проезжего тракта… Что же здесь было раньше? Одиннадцать лет назад?

Они с Катей оглянулись – и спросить не у кого.

– Столовка для шоферов вполне современная, сетевая. – Гектор кивнул в темноту. – Заглянем вместо бара, раз подобный расклад? Вдруг они в курсе судьбы хибары-призрака?

Но им потребовалось время: Серафим никак не желал покидать свою галлюцинацию из ложных воспоминаний. Путаясь в сухой траве, спотыкаясь о рытвины, он медленно обошел голубой дом с резными наличниками вокруг, забрался на крыльцо, распахнул дверь. Кате показалось – он совершает некий ритуал, почти мистический… Но изнутри нестерпимо завоняло плесенью и… застарелой мочой. Проезжающие-путешествующие, особенно в темное время суток частенько использовали волшебную пряничную избушку из кошмара его детства в качестве уборной.

В сетевой столовке всей компанией двигались вдоль прилавка со снедью на тарелках: взяли горячий чай Кате и потрясенному, находящемуся почти в шоковом состоянии Серафиму, приторный компот Полосатику-Блистанову и суп-харчо Гектору, не устоявшему перед первым. Действовали по проверенному принципу: сначала купить, потом расспрашивать.

– Симпатичный домишко на трассе с ажурными наличниками чуть подальше – прямо экспонат из музея деревянного зодчества, – сообщил Гектор солидной полной кассирше, расплачиваясь картой за всех. – Не знаете, не продается хозяевами?

– Чайная-то бывшая? – Пышка-кассирша с вишневой помадой на губах пожирала глазами высокого статного незнакомца. – Кто ж ее купит, гнилье сплошное.

– Чайная для дальнобойщиков? – Гектор ослепил ее улыбкой. – Сельская? Колхозная? Давно, наверное, ее прикрыли?

– Сто лет назад. – Кассирша следила подведенным глазом за Катей: «Твой мужик, товарка, шибко классный? Не свободный?» Засекла обручальные кольца на их руках.

– Одиннадцать лет назад чайная еще работала? – вежливо спросила у нее Катя, собственнически кладя на поднос Гектора ложку для супа харчо.

– Ага. Шоферня гудела в ней вечерами, самогон глушила, – ответила кассирша. – Я еще школьницей помню: нальют зенки, налакаются спиртяги – вроде «почаевничали» они, а после в кювет кверху колесами летят.

– В чайной было самообслуживание? – Гектор улыбался ей, провоцируя на тотальную откровенность. – Или работали подавальщицы?

– Когда я в школе училась, подавальщицы. – Кассирша, возрастом под полтинник, буквально околдованная обаянием Гектора, таяла. – А позже – эти… официантки. Хостес. Вертихвостки. Если не сказать хуже.

– Нет у вас плюшек с корицей для моей обожаемой жены? – осведомился Гектор.

– Не держим, – отрезала кассирша, сразу поджав накрашенные губы. И, заколыхавшись на стуле, потянулась к лотку с выпечкой. – Вот, нате! Сочник для нее. Вчерашний.

– Чайная, – констатировал Гектор, когда они заняли дальний стол. В кафе то и дело заходили водители с автозаправки. – Слыхал, самурай?

– У меня не укладывается в голове. Это же наш дом с Кручи! Бабушки Рады и деда Ильи! – Симура аж ударил кулаком по столу.

– Вы были в чайной, – обратилась к нему Катя. – Пейзаж Левитана и чайная – старинная, голубого цвета, с очень красивыми наличниками… Они словно язва у вас в мозгу. Гек, – она повернулась к мужу, – помнишь, Милон Поклоныч нам про чайную упоминал? Туда наведывался Буланов. Вдруг он и вас, Серафим, привозил?

– Опер? Меня? В наш настоящий дом на Круче? – Симура подался вперед.

– Нет, сюда, на шоссе. В чайную, – мягко поправила Катя.

«Нечто еще вроде связано с чайной…» Но… тщетно, фантом ускользал: Катя и сама была сильно взволнована столь неожиданным поворотом событий.

– Ладно, самурай, не парься. Почаевничай. – Гектор придвинул к Симуре картонный стакан чая с пакетиком. – А мне суп наконец-то! Все же не зря мы скатали в Тарусу, а?

– Шиза твоя всем уже во! – Хмурый, недовольный Полосатик-Блистанов обернулся к Серафиму и чиркнул себя ребром ладони по горлу. – Достал ты нас.

– Отвали, – огрызнулся Симура.

– Не пререкаться, – утихомирил их Гектор. – Катенька…

– Да, Гек. – Катя глянула на мужа.

– Не выдернуть ли на связь смурного старичка из прозекторской, а?

– Сивакова? Я хотела дать ему достаточно времени для справки у коллеги, ждала от него мейла.

– Он жмуриков своих навскрывается до потери пульса, после наклюкается и запамятует, – усмехнулся Гектор. – Он и по телефону порой респондентов путает.

– Хорошо, Гек. Вернемся в Кукуев, я ему позвоню.

И Катя набрала номер Сивакова, включив громкую связь, едва они вошли в коттедж на излучине.

Сиваков ее опять не узнал! А потом снова обрадовался:

– Молодоженам пламенный привет! А твоему полковнику Борщову, Катя, двойной от меня.

– Простите за беспокойство, – Катя слышала фоном на том конце гул голосов и шум застолья, – я не вовремя?

– Родня жены на дачу понаехала, – пожаловался Сиваков, явно подшофе. – У меня выходной в кои-то веки, а они всем кагалом… Полковник Борщов! Гектор, дорогой мой…

– Слушаю вас внимательно, коллега, – моментально откликнулся Гектор по громкой связи.

– К черту, к черту всю родню гоните от семейного очага! Бедлам у меня на даче воцарился с утра. А они еще с ночевкой норовят! – слезно пожаловался Сиваков в подпитии и сразу привычно переключился на дела: – Катя, я звонил в калужское бюро, переговорил насчет неопознанного трупа из Кукуева. Намекнул: сведения для установления личности помогут. Труп женщины хрупкого телосложения, роста 154 сантиметра, возраста примерно от 18 до 22 лет. Учитывая скелетирование останков в завершенной фазе и полный распад костного скелета – привезли на судмедэкспертизу все же отдельно: череп, позвонки, ребра, берцовые кости и остальное, – давность смерти свыше десяти лет. Но менее пятнадцати, учитывая состояние остатков волосяного покрова на черепе и мумифицирование фрагментов скальпа.

– На костях или на черепе не обнаружено ран или следов от огнестрельного оружия? – сразу уточнила Катя.

– Нет, в погибшую не стреляли.

– Тогда причина ее смерти?

– Механическая асфиксия, – ответил Сиваков. – Абсолютно точно. У нее сломана подъязычная кость и повреждены шейные позвонки. Признаки удушения налицо, когда делается захват горла обеими руками с нажимом большими пальцами под подбородок. Классический почерк маньяка-душителя во время полового акта. Или без оного, если маньяк замещает асфиксией интимный контакт с жертвой. Но в практике случаются и непреднамеренные убийства подобным способом, когда партнеры добиваются более острых ощущений при оргазме.

Катя горячо поблагодарила Сивакова, отключилась, глянула на мужа и…

Серые глаза Гектора темны от расширившихся зрачков. Он отвернулся, словно не желал показать им, всем троим, свое состояние после услышанного о «непреднамеренном убийстве»… удушении…

Катя впоследствии уверилась: все происшедшее с ними в дальнейшем с подачи Гектора – плод именно его острых внутренних переживаний из-за неосознанного нападения на нее, Катю, в пограничном состоянии полусна после концерта и столь памятной и знаковой для них обоих Пятой симфонии Малера.

– Молодая совсем девица, – хмыкнул